Несколько лет на металлургическом рынке активно шел процесс создания крупных холдингов. Владельцы заводов обещают, что процесс укрупнения будет продолжен. Однако те, кто уже прошел путь построения отраслевых холдингов, выражают сомнение в возможности и целесообразности их существования. Недавно развалился альянс Челябинского трубопрокатного завода (ЧТПЗ) и Объединенной металлургической компании (ОМК). По сведениям "Ведомостей", это произошло из-за того, что владельцу ЧТПЗ Андрею Комарову была отведена роль миноритарного акционера в новой компании, однако в итоге он не захотел им становиться. Эту версию в ЧТПЗ и ОМК предпочитают не комментировать. В интервью "Ведомостям" владелец Объединенной металлургической компании Анатолий Седых рассказал о других причинах того, почему потерпела крах его попытка создать крупный трубный холдинг с Андреем Комаровым, а также поделился соображениями о том, почему российские предприниматели пока не готовы к альянсам друг с другом.

Недавний выход ЧТПЗ из состава ОМК стал большой неожиданностью для всех участников рынка. Казалось, ваши отношения с Андреем Комаровым складывались вполне благополучно. Расскажите, что послужило причиной сначала создания вашего союза, а потом распада.

Идея объединить наши заводы возникла у нас с Андреем (Комаровым) еще в 1999 г. Мы обдумывали ее более года и в апреле 2001 г. начали объединение закупок сырья, сбыта продукции, финансовых потоков наших предприятий. Прежде всего мы ставили перед собой цель достичь определенной позиции на рынке, и этой цели мы достигли: под нашим контролем оказалось 36% российского производства труб. А дальше мы оказались в замкнутом круге. Следующим шагом должно было стать объединение собственности, переход на единую акцию. По нашему плану этот процесс должен был начаться в 2002 г. Однако переход на единую акцию невозможен без реструктуризации заводов. В то же время проведение этой реструктуризации было нереально без единой собственности.

Но, вероятно, были и другие причины. Может быть, кого-то из вас не устроил размер долей в объединенной компании, другие условия объединения? Предполагалось, что вы внесете в общую компанию больше активов, чем ваш партнер, может быть, вследствие этого его доля в общей компании была бы меньше и в конечном счете его это не устроило?

Изначально мы не определяли точного размера наших долей в общей компании после перехода на единую акцию. Мы договорились сделать это в ходе совместной работы. Это можно было делать только после оценки стоимости всего имущества, для этого, в частности, и требовалось проведение реструктуризации.

Но принципиальный вопрос о том, будете вы владеть компанией на паритетных началах или у кого-то будет контрольный пакет, ведь был решен?

Нет, этот вопрос решен не был. И дело тут не столько в нем или во мне. А просто, если посмотреть, как делается российский бизнес, можно обнаружить коренное отличие от того, как бизнес делается на Западе. Все наши компании в отличие от западных сильно персонифицированы - т. е. оперативное управление ими осуществляют мажоритарные акционеры. А когда акционер является еще и директором предприятия, у него нет сдерживающих факторов. Он может принять решение, неэффективное для бизнеса, но соответствующее его пониманию своей роли в жизни страны, в развитии металлургии. Ведь во многих компаниях положение акционера-менеджера является не только источником получения определенных доходов, но еще и возможностью самовыражения. И получается так, что зачастую люди у нас в бизнесе совершают те или иные поступки не потому, что это экономически оправданно, а потому, что таким образом они могут себя проявить.

А почему это является сдерживающим фактором для слияний?

В случае объединения активов, когда во главе компании оказываются двое, как было у нас с Андреем, получается некий тупик. Мы прочувствовали это на себе. Зачастую мы не могли принять решения по какому-то вопросу не потому, что кто-то хороший, кто-то плохой, а просто потому, что мы - разные личности, у нас разное понимание того, как нужно вести бизнес. Исходя из этого я уверен, что в течение минимум пяти лет возможность слияний российских металлургических компаний - именно слияний, а не покупки - минимальна.

То есть недавно вы покинули пост гендиректора ОМК сознательно, следуя своему пониманию того, как должна быть устроена работа компании?

Безусловно. В компании было принято решение, что акционеры выходят из управления бизнесом, сосредотачиваясь на работе в составе совета директоров. Я в начале сентября ушел с должности гендиректора Объединенной металлургической компании, точно так же поступили и мои заместители, которые также являются акционерами ОМК.

А какой эффект дает слияние заводов с точки зрения увеличения прибыли для акционеров?

На самом деле практически никакой. Каждый завод - это просто доля на рынке. Объединение заводов, в случае если на рынке не создается монополист, просто ведет к увеличению доли. Прирост происходит сразу, и это очень удобно для PR-акций.

Если мы посмотрим с другой стороны, увидим следующее: ВМЗ произвел в 2001 г. 820 000 т труб. А производственные мощности предприятия - 2 350 000 т. Продукция сбалансирована по сортаменту, и все, что делает завод, может быть продано на рынке. Аналогичный пример такого же сбалансированного производства - Синарский завод, но его мощности - всего 550 000 т. Они загружены практически на 100%. Что такое наши 2 350 000 т? Это 45% российского производства труб. Из этого следует вывод, что у нас колоссальные резервы для роста.

На мой взгляд, концентрация производства в рамках одного предприятия имеет намного большую экономическую эффективность, чем объединение заводов в рамках одной компании. Увеличение доли в данном случае происходит не путем математического сложения, а в результате действия таких фундаментальных экономических показателей, как себестоимость и качество выпускаемой продукции. Поэтому реализация внутренних факторов должна быть первичной, а использование внешних - вторичным.

Ну а покупка заводов - вещь оправданная?

По сути, покупка завода - это покупка доли на рынке, какого-то объема реализации продукции, который приносит прибыль. Но если производство на этом заводе неэффективно, то размер прибыли и доля сокращаются. К тому же создание крупных отраслевых компаний несет в себе некую опасность. Когда владельцы трубных заводов покупают другие отраслевые предприятия, то тем самым они фактически выводят деньги из трубного бизнеса. Для совершения подобных сделок берутся кредиты, потом деньги тратятся не на техническое развитие заводов, а на погашение этих кредитов. И в этом есть определенный риск. Так, пока ты не вкладываешь деньги в заводы, твои конкуренты это делают, соответственно, впоследствии они могут предложить покупателю более качественную продукцию с более низкой себестоимостью.

То есть вы исключаете для себя возможность приобретения других трубных заводов? Хотя, например, не так давно ОМК же купила Альметьевский трубный завод.

Завод в Альметьевске был куплен за незначительную для ОМК сумму для расширения рынка сбыта в Поволжье и Республике Татарстан, где мы прежде не работали. В целом же я считаю целесообразным для своего бизнеса концентрацию производства в одном месте.

А насколько могут увеличиться объемы производства на Выксунском заводе?

Они могут составить в ближайшие годы 1,2 млн т.

Но тем не менее существовало мнение, что, после того как ЧТПЗ вошел в состав ОМК, а группа МДМ занялась трубным бизнесом, ОМК и МДМ стали конкурировать, пытаясь опередить друг друга в покупке трубных заводов. Например, ОМК хотела приобрести Синарский трубный завод, который в итоге вошел в ТМК.

Я считаю, что мы не соревновались с МДМ. Просто после того, как ВМЗ объединился с ЧТПЗ, МДМ выступила нашим последователем и стала наращивать свою долю на трубном рынке. С Дмитрием Пумпянским (владелец Синарского трубного завода) мы действительно вели переговоры, но не о покупке его завода, а о вхождении в состав ОМК. И я рад, что в итоге этого не произошло, так как развитие событий показало, что единственный возможный вариант - это покупка заводов, и договоренности с Пумпянским в дальнейшем только осложнили бы ситуацию.

Гендиректором ОМК стал Игорь Ярославцев, который до этого работал в "Северстали". С ним пришли несколько других бывших менеджеров "Северстали". Это даже породило слухи о том, что ОМК продается "Северстали".

Я не знаю, кто и зачем распускает такие слухи. Могу заверить, что никакой продажи "Северстали" акций ОМК нет и не планируется.

Более того, одновременно с выходом ЧТПЗ из состава ОМК вы отказались от партнерства и с Алексеем Мордашовым. СП "Альянс 1420", учредителями которого были ОМК и "Северсталь" и которое создавалось под выпуск труб большого диаметра, перестало существовать. Скажите, почему и это партнерство не состоялось?

Нужно уметь признавать свои просчеты и в случае необходимости отказываться от бесперспективных проектов. Когда мы создавали СП с "Северсталью", мы были уверены, что в рамках этого СП можно самым оптимальным способом наладить выпуск труб большого диаметра для "Газпрома". Тогда "Газпром" заявлял большие потребности в такой трубе - 800 000 т в год. При этом объеме инвестиции в "Альянс 1420" в размере $300 млн выглядели оправданными. Однако вскоре мы поняли, что ежегодно подразделения "Газпрома", занимающиеся закупкой труб, дают трубникам прогноз потребления труб, который в три раза превышает истинный платежеспособный спрос "Газпрома". В реальности потребность "Газпрома" - не больше 250 000 т.

То есть проект был бы убыточен, даже если бы контракт "Газпрома" достался "Альянсу 1420", а не альтернативному проекту - Заводу по производству труб большого диаметра (ЗТБД) , который осуществляет Нижнетагильский меткомбинат?

Да, даже в этом случае. Смотрите: "Газпром" в прошлом году импортировал всего 217 000 т труб диаметром 1220 - 1420 мм. 102 000 т поставил Харцызский трубный завод (Украина), остальные трубы были поставлены из дальнего зарубежья, при этом часть из них - по связанным кредитам, которые "Газпром", естественно, расторгать не будет. "Газпром" будет продолжать брать украинские трубы, так как их цена значительно ниже труб, сделанных в России. Таким образом, при сохранении нынешнего объема потребления "Газпромом" остается около 80 000 т, на которые мы реально могли бы претендовать. И даже если бы мы поставляли их, а не ЗТБД, "Альянс 1420" не окупился бы.

Да, но ЗТБД продолжает переговоры с "Газпромом", пытаясь заключить с ним фьючерсный контракт на закупку труб, а "Северсталь" заявляет, что намерена организовать производство труб большого диаметра. На что рассчитывают и ЗТБД, и "Северсталь"?

Мне сложно судить об этом. Возможно, в их действиях больше политики, чем экономики. С точки зрения экономики организация в России специального производства для нужд "Газпрома" имеет смысл только при условии массового увеличения спроса со стороны газового монополиста. Это может произойти, только если "Газпром" начнет разрабатывать новые месторождения - либо на Ямале, либо Штокмановское месторождение на шельфе Баренцева моря. Но, по нашим оценкам, это произойдет не раньше 2006 - 2008 гг. На их разработку "Газпрому" нужно около $80 млрд, а у него сегодня таких средств нет.

Я также не совсем понимаю, какого вида может быть фьючерсный контракт с ЗТБД. Как можно определить цену до 2015 г. ? Заключение контракта с одним производителем - очень рискованное мероприятие. Разве не может случиться, что "Газпрому" придется в течение многих лет покупать трубы по ценам выше рыночных и переплачивать миллиарды долларов? Логичнее было бы, если "Газпром" объявит твердую оферту на количество закупаемых труб по годам - с 2005 по 2010 г. - и будет ежегодно проводить тендер. Тогда и сформируется рыночная цена. У нас есть опыт долгосрочного сотрудничества - соглашение с МПС на восемь лет. Но оно предусматривает использование рыночных механизмов. Чтобы выполнить условия соглашения, мы даже отказались практически от всех высокорентабельных экспортных поставок. Зато уже в ближайшее время за счет соглашения сможем инвестировать средства в развитие колесопрокатного производства и нарастить объемы производства с нынешних 500 000 шт. в год до 670 000 шт.

То есть владельцам ЗТБД и "Северстали" следует честно признаться себе в бесперспективности этой затеи и забыть о производстве труб для "Газпрома"?

Отчего же. Я считаю, что выход из этой ситуации есть. Альтернативой может стать создание совместного проекта с участием и Выксунского метзавода, и "Северстали", и Нижнетагильского меткомбината. НТМК достраивает у себя машину непрерывной разливки стали. "Северсталь" завершает у себя модернизацию стана-5000. Мы завершаем начатое создание мощностей по выпуску самой трубы 1420 мм. Ведь, по сути, ОМК не остановила проект. Мы разбили его на две части. Первая - освоение труб дюймового ряда. В рамках этого проекта уже закуплено оборудование, которое является составной частью производства труб 1420 мм. Когда будет ясна потребность "Газпрома", мы приступим к реализации второй части проекта. Ее стоимость - $60 млн. На это потребуется полтора года. В итоге получится следующая конфигурация: НТМК делает металл, "Северсталь" на своем стане катает лист, а мы на ВМЗ делаем из этого листа трубу. Производство трубы может начаться уже к 2005 г. , и при увеличении потребности со стороны "Газпрома" объем производства может составить 400 000 - 500 000 т труб в год. При этом совокупные инвестиции всех трех участников составят не сотни миллионов долларов, а порядка $150 млн.

А вы уже обсуждали эту идею с НТМК и "Северсталью"?

Пока нет. Эта идея витает в воздухе. Как мне кажется, все уже понимают, что самостоятельные инвестиции в собственные проекты "Северстали" и НТМК вряд ли будут экономически оправданны.

БИОГРАФИЯ: Анатолию Седых 38 лет. Свою карьеру он начал с должности экономиста в Центральном научно-исследовательском институте черной металлургии. В дальнейшем он продолжил работу в металлургии, но уже как собственник и владелец металлургических заводов. С начала 90-х Седых и его команда скупили акции около 20 предприятий отрасли и объединили их в рамках Объединенной металлургической компании. Сам Седых в 1999 г. стал гендиректором и председателем совета директоров Выксунского металлургического завода, а также гендиректором ОМК. Недавно Анатолий Седых покинул пост гендиректора ОМК, сейчас он является председателем совета директоров этой компании.

О КОМПАНИИ: ОМК объединяет 20 предприятий, среди них Выксунский, Чусовской, Щелковский металлургические заводы, Альметьевский трубный завод, "Губахинский кокс". Заводы ОМК обеспечивают более 20% всех российских поставок трубной продукции. Предприятия ОМК являются также крупнейшими производителями автомобильных рессор, железнодорожных колес, феррованадия и другой продукции. Годовой оборот компании в прошлом году составил около $1 млрд. Выксунский металлургический завод, крупнейшее предприятие в составе ОМК, в первом полугодии этого года сократил по сравнению с аналогичным периодом прошлого года выручку от продаж на 3,7% до 5,42 млрд руб. В целом по итогам года ВМЗ планирует получить выручку от реализации в размере 12,13 млрд руб. , а чистую прибыль - около 600 млн руб.