За посткризисный год позитивных подвижек в казахстанской вторичной металлургии не произошло. Поставщики и потребители лома так и не выработали взаимовыгодные правила игры и констатируют крах кластерной политики в данной отрасли

Ровно год назад казахстанские литейные предприятия — основные потребители черного лома забили тревогу: отечественный производитель может остаться без сырья из-за экспорта лома. Директор таразского ТОО «Запчасть» Ярмахмед Мыргыясов рассказал первому заму премьер-министра РК Умирзаку Шукееву, что из трех миллионов тонн лома, вырабатываемого в стране, экспортируется два миллиона. Вскоре просьбу ограничить экспорт лома повторил министру индустрии и торговли Асету Исекешеву директор павлодарского KSP Steel Эдуард Креймер. Завод в январе 2010 года закрыл одну из двух линий производства из-за дефицита сырья, а в феврале лома на складах осталось не более чем на неделю работы.

Однако мнения участников рынка в том «ломовом кризисе» разделились. В ответ на обвинения литейщиков в безудержном экспорте ломовики заявили, что потребители сами виноваты в сложившейся ситуации (не обеспечили твердых цен на сырье) и вообще это сезонный дефицит, из которого следует делать не трагедию, а выводы, вырабатывая обоюдовыгодные правила игры на рынке.

Сегодня мы обсуждаем данную проблему с президентом Республиканской отраслевой ассоциации вторичной металлургии (РОАВМ) Владимиром Ликом. Оказывается, выводов из того кризиса сделано не было: рынок продолжает шарахаться от затоваренности к дефициту, который осложняется периодической нехваткой подвижного состава. По свидетельству г-на Лика, литейщики при каждом удобном случае расторгают контракты, а крупные вторчерметы интригуют против мелких конкурентов. Тотальное отсутствие правил игры позволяет говорить о том, что некогда задуманный кластер данной отрасли (Владимир Лик склонен по-советски именовать это явление межотраслевой кооперацией) провалился. Вместо опеки малого и среднего бизнеса (МСБ) крупные компании, по сути, его вытесняют.

Рынки теряются, рынки находятся

— Владимир Валентинович, каким выдался и все последние годы. Наши компании занимались поиском новых партнеров, новых рынков сбыминувший год для ломозаготовителей?

— Год был полон проблем, впрочем, как та. Преодолевали разного рода административные барьеры. К концу года столкнулись с трудностями, связанными с транспортировкой грузов. Вы, наверное, слышали, что в тот период начались перебои с углем, и подвижной состав был брошен на перевозку угля. Кроме того, строится дорога Западная Европа — Западный Китай, что привлекает достаточно крупное количество полувагонов.

В результате мы остались почти без полувагонов, в связи с чем не смогли поставлять металлошихту на металлургические комбинаты согласно заключенным контрактам. И тут возникала цепная реакция: меткомбинаты не могли вывозить готовую продукцию в полном объеме и поэтому существенно снизили объемы закупа у нас металлолома, что привело к остановке работы ломозаготовительных предприятий. К сожалению, в первую очередь пострадали малые и средние предприятия.

— Насколько изменился спрос на внутреннем рынке?

— Ситуация кардинально не изменилась. Основные поставщики лома — это АО «Казвторчермет», kazchermet, АО «Каз­вторцветмет», ТОО «Алматывторцветмет» и около 300 средних и малых предприятий. Основные потребители лома на внутреннем рынке — это KSP Steel и АО «Арселор Миттал Темиртау». Есть еще несколько средних заводов в Алматы и Караганде.

— В связи с форсированной индустриализацией появились новые потребители внутри страны?

— Такие заводы есть, их можно отнести к средним металлургическим предприятиям. Например, в Таразе ОАО «Запчасть» — предприятие находится в стадии пуско-наладочных работ, ТОО «Вторпром» в Караганде — завод вышел с объемом производства три тысячи тонн в месяц и планирует увеличение до пяти тысяч тонн. И мы надеемся, что доля переработчиков на внутреннем рынке увеличится, что скажется и на конкуренции, и на качестве работы с партнерами по поставкам лома на эти металлургические предприятия.

— Около пяти лет назад экспорт лома в ЕС был на уровне 20 процентов, в РФ — около 10 процентов, в Китай — около 70 процентов. Каково соотношение на сегодня? Как изменились состав и доли импортеров?

— Главными импортерами лома черных металлов являются Россия, Узбекистан и Китай. Причем доля КНР сократилась до 10 процентов. Вообще же на экспорт у нас уходит менее 50 процентов лома черных металлов. Такая же ситуация и по цветной группе. Например, по меди экспортируем в Россию около 40—50 процентов всего объема производства. Единственное, что мы поставляем в Европу — это нержавейка, которая у нас не перерабатывается.

— Как вели себя цены на лом в минувшем году и какой прогноз на текущий год?

— После кризиса по медной группе шел рост. Алюминий также немного подрос. Цена на черный металл была относительно стабильной, хотя тоже имела тенденцию роста. В этом году нас тревожат события в арабских государствах. Количество рынков сбыта у наших сталелитейщиков снизилось, что может отразиться и на потреблении лома.

— Уже второй год Казахстан находится в Таможенном союзе с РФ и Беларусью. Как изменились ставки на экспорт лома из ТС?

— По лому черных металлов экспортной пошлины в Евросоюз не было и нет. Пошлины в другие страны также не изменились — 15 процентов, но не менее 15 евро за тонну. По цветной группе: медь — 30 процентов, но не менее 330 евро за тонну; алюминий — 15 процентов, не менее 100 евро за тонну.

— Насколько перспективен для вас внутренний рынок ТС?

— В Россию мы и так металлошихту возим, но сейчас таможенные процедуры упростились, что только на руку ломозаготовителям на севере и западе Казахстана. Например, с запада вообще невыгодно продавать лом, скажем, в Караганду или Павлодар в связи с большими транспортными затратами. Тем более что и железнодорожные тарифы постоянно растут.

Кстати, мы были в Беларуси, присматривались к их сталелитейным заводам. Но предприятия нашей ассоциации Таможенным союзом не ограничиваются. Также сейчас оцениваем возможность сотрудничества с украинским ОАО «Донецкий металлургический завод».

— Вы заметили, что были трудности с перевозкой, как это повлияло на экспортный потенциал отрасли?

— В этом году из запрашиваемых нами вагонов для перевозок внутри Казахстана получили только 50 процентов. А на экспорт — 37 процентов. Надо отметить, что наши железнодорожники в связи с большим дефицитом подвижного состава вообще неохотно дают вагоны на экспорт, так как внутри страны оборачиваемость выше.

— Насколько оправданны разговоры об истощении запасов казахстанского лома?

— Сегодня ресурсная база более или менее стабильна. Динамика ломообразования и заготовки лома носит сезонный характер, в зимний период уменьшается, в летний увеличивается. Дополнительное ломообразование по некоторым промышленным предприятиям увеличивается за счет модернизации промышленных объектов и утилизации старого оборудования и механизмов. Пока кипит жизнь, будет происходить обновление, а значит, будет и утилизация. Это и есть непрерывный процесс ломообразования.

О ломе надо договариваться заблаговременно

— В начале минувшего года сталелитейщики объявили о дефиците лома и потребовали от государства запретить вывоз этого сырья за границу. Как решался данный вопрос в течение года?

— С тех пор ситуация кардинально изменилась. Я уже говорил, что за счет увеличения ломообразования в летний период на наших складах накапливался определенный объем металла, да и стоимость лома росла из месяца в месяц. А в кризис рухнуло все: и стоимость металла, и объемы закупок металлургическими комбинатами лома, как на внутреннем рынке, так и на экспорт. И тот остаток металла, который не был реализован, в кризис продавали ниже себестоимости, себе в убыток, потому что нужны были оборотные средства и на оплату заработной платы, и на содержание производства в целом. А когда у металлургических комбинатов появился спрос, ломовики уже не смогли обеспечить их в достаточной мере. У нас просто не было металла на складах, да и оборотных средств не хватало для увеличения ломозаготовки. Тем более что в зимний период по объективным причинам ломообразование всегда уменьшается.

Но уже весной, в апреле прошлого года, мы отправили в правительство письмо, что крупные ломопотребители либо вообще отказываются заключать с нами договоры, либо заключают не более чем на месяц. Многие наши компании были готовы работать на внутренний рынок.

— Какую ситуацию ожидаете в этом году?

— Сложно сказать, но начало года уже преподнесло сюрпризы. Возможно, придется сократить работу. В первую очередь потому, что потребление лома металлургическими комбинатами может сократиться из-за волнений в арабском регионе, так как отечественные металлургические комбинаты поставляют свои изделия в основном в Иран.

— В чем причина такой напряженной ситуации между поставщиками и потребителями?

— Мы уже говорили, что немалую долю трудностей приносит дефицит подвижного состава и иные проблемы, связанные с транспортировкой. Но в целом дело в том, что наши потребители стремятся ни на йоту не поступиться своими интересами. Кажется, что они живут одним днем. Хотя я бы отметил алматинский завод АО «КазФерроСталь», который не относится к крупным компаниям, но действительно дорожит партнерством с малыми вторчерметами. Мы с ними встречаемся и планируем, кто и в каких объемах будет поставлять сырье на завод, чтобы обеспечить его бесперебойную работу.

— У вас есть какой-то план по предотвращению дефицита?

— Чтобы решить эту проблему, крупным металлургическим комбинатам нужно разработать программу работы по взаимодействию с малым и средним бизнесом. Чтобы в тяжелые периоды они помогали нам, так как ресурсов у них намного больше. Но пока получается все наоборот: все негативные изменения бьют в первую очередь по МСБ.

Приходится брать на себя все их издержки. Например, одно из предприятий РОАВМ поставляет алюминий для раскисления на «Арселор Миттал Темиртау». Потребители, как правило, заказывают семь-восемь вагонов в месяц. Но когда у них начинаются внутренние проблемы или они находят другого партнера, тогда тормозят или приостанавливают выполнение договора. Снижают объем покупки до трех-четырех вагонов. А у ломовиков под этот договор взяты кредиты, затоварены склады.

Да, сегодня они оплачивают вовремя, на момент поставки продукции. Но они могли бы предоставлять своим постоянным партнерам предоплату хотя бы в 50 процентов стоимости законтрактованного объема. Чтобы мы точно знали, что крупный потребитель возьмет весь объем, который заказал.

Крупные меткомбинаты стараются работать с крупными ломовиками. В прошлом году тот же «Арселор Миттал» сетовал, что заключил контракт с «Казвторчерметом», была выдана предоплата, но те не выполнили поставки требуемых объемов. АО «Казвторчермет» ссылался на дефицит подвижного состава и на конкурентов.

— Получается, те же проблемы, что и у вас…

— Да, но товарищеской их позицию тоже не назовешь. Когда у предприятий малого и среднего бизнеса появляются интересные предложения, со стороны «Казвторчермета» начинаются интриги: они всячески сигнализируют, что мы работаем чуть ли не вне правового поля.

— То есть это не объективные проблемы заставляют ваших контрагентов вести дела так? Это философия бизнеса у них такая?

— Я склоняюсь к тому, что да — это их философия. Прежде всего их интересы, а на зависящих от них многолетних партнеров из МСБ они не обращают внимания. Причем ведь не только у крупных металлургических комбинатов такое отношение к МСБ, но и у некоторых государственных чиновников. Заметьте, когда начинаются проблемы у крупных компаний, сразу собираются круглые столы с участием правительственных чиновников. Сразу же рождаются решения о введении тех или иных мер. Но когда мы пишем в Министерство индустрии и торговли, никто не обращает внимания, в лучшем случае получаем отписки.

Хорошо, введут они запретительные меры, но это ведь не решает проблему. Мы уверены, что должна быть возможность экспортировать. Внешний рынок нам нужен для баланса: не может внутренний рынок потребить — продадим за границу. Если сохранится возможность свободно экспортировать лом, отечественные меткомбинаты не смогут выкручивать нам руки.

— Как в данном случае может помочь государство?

— Государство в воздействии на рынок ограничивается запретительными мерами. Но в нашем случае это не дает объективно позитивных сдвигов. Чем могло бы помочь государство? Улучшением транспортной инфраструктуры, снятием административных барьеров не на словах, а на деле, реальным сокращением различного рода проверок, строительством новых площадок с готовой инфраструктурой для развития новых производств.

Например, когда я был на китайском заводе Toyota, мы с его руководством обсуждали поставку им алюминия. Китайцы поставили лишь два жестких условия: качество и сроки. Дело в том, что у нас уже был опыт поставок и на китайские, и на японские предприятия, поэтому их запросы по качеству мы бы удовлетворили. Однако китайцы работают по европейским стандартам поставки. Складской запас у них составляет две недели, а значит, поставку металла надо осуществлять в срок, чтобы у них не остановился конвейер. Более того, у них даже готовая продукция на складе не залеживается. Но, не имея стабильной ситуации с перевозками, сроки мы им гарантировать не могли. В результате сегодня мы вынуждены работать через российских посредников, у которых такой проблемы с транспортом нет.

Автоматизация и вертикализация
— Какие тенденции в развитии отрасли вы можете отметить?

— Ломозаготовители начали осваивать переработку металлошихты. Например, уже упомянутая карагандинская компания «Вторпром» осваивает сталелитейное производство. Пока небольшой завод изготавливает квадратную заготовку, но в перспективе подумывает наладить и выпуск проката. Вот таким предприятиям нужна поддержка государства длинными дешевыми деньгами. Ведь проходит минимум год от момента покупки оборудования до выпуска готовой продукции. Причем процесс таков, что предприятию необходимо постоянно докупать новое оборудование, расширяя мощность. Я бы таким предприятиям вообще беспроцентные кредиты давал.

Другое направление развития — увеличение качества по ломопереработке. Этого требуют от нас как внутренние потребители, так и импортеры. Например, есть планы у двух компаний купить завод по ломопереработке австрийской фирмы «Шрёдер». Такой завод функционирует в Беларуси. Это инновационное производство, производящее сортировку и утилизацию металлического лома в автоматическом режиме и более качественно. Стоимость такого завода — два-три миллиона евро. Австрийцам потребуется около года на производство и поставку узлов и оборудования завода. Пуско-наладочные работы займут еще два-три месяца. Субсидии бы и тут не помешали.

Но вернемся к инфраструктуре. Чтобы поставить завод, нужны не только деньги на покупку оборудования и обучение персонала. Необходима налаженная инфраструктура — вода, газ, электросети, дороги. Это все тоже должно создаваться силами государства. В Китае нас привезли в степь под Гуанчжоу, где в стороне от населенных пунктов строится железная дорога, рядом строится взлетно-посадочная полоса, тут же судоходный канал. В другом месте показали такую же площадку, куда уже подведены автомагистрали, электрические сети и газ. А у нас даже в Алматы площади с такой инфраструктурой не найдешь, чтобы там не было каких-нибудь проблем.

Сергей Домнин.