С середины января акционеры ГМК "Норильский никель" активно обсуждают схемы консолидации компании с другими участниками металлургического и даже химического рынка. Долги участников слияний должны быть конвертированы в долю государства в объединенной структуре. Однако гендиректор "Норникеля" ВЛАДИМИР СТРЖАЛКОВСКИЙ заверил "Ъ", что у самой компании с долгами проблем нет, прогнозы прибыли на 2009 год растут, а сливать ГМК с производителем стали бессмысленно.

— Как вы оцениваете влияние кризиса на "Норникель"?

— Я думаю, пока сложно определить глубину кризиса и насколько он будет длительным. Хорошо уже то, что мы все стали признавать, что у нас кризис, как и во всем мире. Это позитивно и настраивает всех на единый конструктивный лад работы. Ситуация оценивается по-разному, но лучше здоровый пессимизм, чем необоснованный оптимизм. Поэтому мы думаем, что 2009-2010 годы будут очень тяжелыми для отрасли в целом. Конечно, "Норникель" не является исключением, хотя наше положение лучше, чем у большинства коллег по металлургии. Безусловно, кризис — это плохо, но, например, для предприятий, которые ориентированы на экспорт, как "Норникель", ослабление рубля стало серьезной поддержкой.

Наши приоритеты в первую очередь сохранение конкурентоспособного производства. Речь идет о сохранении на данный период времени производства в России и поэтапном сокращении производства металлов за границей.

— Что именно будет сокращено?

— Закрыты активы в Австралии, будут сокращены и, возможно, приостановлены производства в Ботсване, оптимизированы производственные процессы в ЮАР и Финляндии.

— Что значит "оптимизированы"?

— Это значит, что мы очень внимательно смотрим, никаких денег лишних не вкладываем и пытаемся понять, что лучше сделать: сократить производство либо вообще заморозить. Не по всем еще активам решение существует. Мы не хотим огульно махать шашками. Может быть, сейчас легче разом все закрыть, но пройдет время, и восстанавливать производство придется с большими затратами. Поэтому надо понимать, какой экономика будет не только на сегодняшний день, но и в ближайшие несколько лет.

— Есть ли сопротивление со стороны профсоюзов иностранных предприятий или властей этих стран?

— Нет, мы работаем цивилизованно, поэтому о наших действиях власти предупреждены, наш МИД в курсе, мы все делаем открыто. Аккуратно, но жестко.

— Вы говорите о сохранении производства в России, значит ли это, что здесь никакой оптимизации издержек не будет?

— Мы ведем оптимизацию вне зависимости от того, кризис есть или нет,— повышаем производительность труда, снижаем себестоимость продукции. Мы, например, сократили головной офис без каких-либо отрицательных последствий. Компания не ухудшила свою работу, наоборот, стала более мобильной.

— Насколько сократили?

— На 20%. И еще есть резервы, так скажем. Поэтому определенные оптимизационные процессы в наших компаниях продолжаются.

— Какого эффекта вы ожидаете от принятых мер? Есть ли предварительные прогнозы по финансовым показателям "Норникеля" на 2009 год?

— Мы ожидаем выручку в $7,5-8 млрд (предварительный прогноз аналитиков на 2008 год — около $15 млрд.— "Ъ"). Конечно, при снижении общей выручки нам надо сокращать и инвестиции, и операционные расходы. Мы рассчитываем, что инвестпрограмма в 2009 году составит $1,2 млрд, еще $867 млн пойдут на обслуживание кредитных обязательств.

— Вы реструктурировали какие-либо кредиты?

— Мы ничего не просим, выплачиваем то, что должны. В результате уменьшается тело долга. Сейчас общая сумма долгов составляет около $7 млрд, из них кредиты — где-то $6,3 млрд, остальное операционные платежи, например за заказанное оборудование. К 2010 году кредитное тело должно сократиться до $5,5 млрд. Однако сам следующий год будет сложнее, там предусмотрено больше выплат по кредитам, и, возможно, встанет вопрос об их реструктуризации.

— Ваш прогноз по доходам по этому году строится на базе какой стоимости металлов?

— Бюджет рассчитывался исходя из прогноза по никелю — $10 тыс. (сейчас около $11 тыс.— "Ъ"), по меди — $3,3 тыс. ($3,5 тыс.— "Ъ"), платины — по $850 ($1040.— "Ъ"), палладия — $190 ($210.— "Ъ"). Есть еще восемь металлов, которые мы производим, но они в структуре выручки не являются ключевыми.

— Какова может быть в такой ситуации прибыль?

— С учетом отмены экспортных пошлин на никель и медь и ослабления курса рубля я рассчитываю на операционную прибыль $1,6-1,8 млрд. Раньше мы предполагали, что будет $1,2 млрд.

— Могут ли акционеры надеяться на дивиденды?

— По итогам 2008 года, как мы уже заявляли, дивидендов не будет. Про текущий год говорить пока рано. Но если раньше я считал, что это маловероятно, то теперь такую возможность исключить не могу. Конечно, не все зависит от нас. Что бы мы ни делали, если не будут покупать металлы, все равно ничего не получится. Поэтому мы очень внимательно следим за ситуацией на рынках. И видим, что многие производители, никеля в первую очередь, сокращают свое производство, потому что себестоимость у них выше. Соответственно, если кто-то сокращается, есть возможность не торопиться с сокращением производства у себя. В потенциале возможно занять эту нишу.

— На последнем совете директоров "Норникеля" поднимался вопрос об инвестпрограмме принадлежащей ГМК ОГК-3. Вы планируете реализовать ее в полном объеме?

— Я не вижу опасности выполнения инвестиционной программы ОГК-3, важно только ее взвесить. Когда сокращается потребление электроэнергии, сокращается производство, вряд ли нужно ускоренными темпами наращивать мощности, которые потом будет сложно продать.

— Деньги на инвестпрограмму у ОГК-3 есть?

— Есть.

— Зачем осенью ОГК-3 потратила значительную часть средств, предназначенных на инвестпрограмму, на приобретение акций "Норникеля", доли в Plug Power, ООО "Т-Инвест" и бумаг "РУСИА Петролеум"? Большинство участников рынка трактовали эти действия как поддержку одного из акционеров "Норникеля" — Владимира Потанина.

— Это было самостоятельное решение руководства ОГК-3. Они не советовались с руководством "Норникеля".

— Но вы как оценили это решение? В конце концов, у "Норникеля" как основного акционера ОГК-3 всегда есть возможность повлиять на компанию, хотя бы наказать виноватых.

— Я думаю, что это не самые эффективные сделки.

— Связано ли с данными сделками увольнение гендиректора ОГК-3 Игоря Попова?

— Я был крайне неудовлетворен работой генерального директора ОГК-3, поэтому инициировал собрание акционеров, где был избран новый совет директоров во главе с Кириллом Париновым, моим заместителем. Этот совет адекватен целям и задачам, стоящим перед ОГК-3, а генеральным директором назначен господин Колмогоров, опытный энергетик, компетентный специалист (экс-глава "Иркутскэнерго" Владимир Колмогоров, "Ъ" подробно рассказывал о кадровых перестановках в ОГК-3 6 февраля.— "Ъ"). Надеюсь, он наведет порядок и сделает работу компании более эффективной.

— Завершено ли формирование управленческой команды самого "Норникеля"?

— Нет, не полностью. В такой большой компании всегда будет что-то меняться — это нормально: изменяются задачи, изменяются приоритеты, возникают участки, на которых необходимы люди с теми возможностями или другими. Например, если раньше, в условиях конфликта основных акционеров, было очень важно работать с миноритариями, то теперь надо им просто давать объективную информацию. Можно в результате на этом направлении сократить людей? Можно. Аналогично с теми, кто работал с инвестбанкирами. Сейчас больше востребован участок, где сидят ребята, которые анализируют, нужны те или иные инвестиции или нет.

Как мы уже объявили ранее, финансово-экономический блок "Норникеля" нуждался в значительном укреплении, поэтому я принял решение о том, чтобы его разделить. Экономикой и инвестиционной политикой в компании будет заниматься Дмитрий Костоев, он назначен заместителем генерального директора. Ранее он возглавлял департамент инвестиционной политики "Норникеля", показал себя грамотным, разумным профессионалом. Что же касается финансового блока, то сейчас я рассматриваю несколько кандидатур на должность заместителя генерального директора, отвечающего за финансы (финансовый директор "Норникеля" Олег Лобанов покинул компанию на прошлой неделе.— "Ъ"). Я посчитал необходимым также укрепить соответствующими назначениями и такие направления, как работа с инвесторами, взаимодействие с федеральными органами власти, информационные технологии.

— Почему именно сейчас "Норникель" вернулся к теме выделения энергоактивов?

— Этот вопрос и не снимался с повестки дня, он просто блокировался акционерами (сначала владельцем группы ОНЭКСИМ Михаилом Прохоровым, а затем ОК "Русал" Олега Дерипаски, который приобрел блокпакет "Норникеля".— "Ъ"). Сейчас проблема урегулирована, поиском наиболее эффективной схемы выделения энергоактивов займется специально созданная комиссия, в состав которой помимо менеджмента компании входят представители акционеров, Минэнерго и Минэкономразвития.

— Перед ней поставлены какие-то сроки?

— Ориентировочно месяц для первых предложений, но это не догма.

— В 2007 году переоценка резко подешевевших акций ОГК-3 принесла "Норникелю" более $700 млн убытков. Есть прогноз, как повлияет продолжение падения бумаг в 2008 году на финансовые результаты ГМК?

— Я могу сказать одно: утаивать и прятать убытки не будем.

— Выделение энергоактивов стало возможным после примирения осенью основных акционеров "Норникеля" — Владимира Потанина и Олега Дерипаски (контролируют по 25% акций). Насколько вы имели отношение к урегулированию их конфликта?

— Менеджмент "Норникеля" сыграл здесь существенную роль, выступая в первую очередь за то, чтобы была согласована позиция акционеров. Мы в этом процессе достаточно активно участвовали.

— Тяжело было?

— Им? Да.

— А вам?

— А мне нормально.

— Что все-таки изменилось для компании? Какие инициативы в результате удалось протолкнуть?

— Понимаете, дело не в проталкивании. Дело в том, что когда существуют противоречия, они не только между акционерами. В совете директоров ведь сидят их представители — и не находят решения ни по одному вопросу. Понимая даже, что он правильный, конструктивный, как, допустим, выделение энергоактивов, не находят решения просто потому, что они принципиально не договорились. Каждому кажется, что одно решение играет на пользу другому.

— Это прочный альянс?

— А вы что хотите от меня услышать?

— Ваше мнение. Как человека, который участвовал в формировании альянса.

— Сейчас работа ведется дружно, консолидировано. Мы регулярно встречаемся с Владимиром Потаниным и Олегом Дерипаской в моем кабинете и всегда решаем необходимые вопросы быстро и конструктивно. Дважды в неделю как минимум собираемся.

— Как вы оцениваете появление в совете директоров "Норникеля" Александра Волошина?

— Он достаточно опытный чиновник, занимал большие, даже высшие государственные должности, он хорошо понимает и страну, и ее особенности. Прекрасно разбирается в энергетике, в людях, имеет колоссальный опыт работы в советах директоров. Поэтому в компании востребована его поддержка, его помощь. У нас отношения с ним хорошие.

— Летом в совете директоров "Норникеля" снова должны произойти изменения, в частности в него могут войти представители ВТБ...

— Во-первых, о новых изменениях говорить рано, должно еще пройти пять месяцев. Во-вторых, надо понимать, что проблем с банками у самого "Норникеля" нет. Компания в целом в хорошем положении — может, на икру и не хватает, но на хлеб с маслом и чай с сахаром хватает.

Проблема в акционерах. Они взяли кредиты, купили акции, акции подешевели вместе с падением рынка, деньги отдавать надо. Кто-то скажет — недальновидность, кто-то скажет — кризис виноват, кто-то скажет — судьба, так им и надо. По-разному можно оценивать. Так или иначе, они оказались в тяжелом положении. Но, повторю, акционеры "Норникеля" не стараются сейчас всеми правдами и неправдами вытащить из компании деньги. Да, мы провели buy back, это было тяжелое решение и, как показало время, не самое правильное. Но теперь с акционерами есть понимание и договоренность, что у каждого свои проблемы.

— Тем не менее и Владимир Потанин с Олегом Дерипаской, и миноритарий "Норникеля" Алишер Усманов (владеет около 5% акций) сейчас пытаются решить свои проблемы, встраивая ГМК в те или иные схемы консолидации, которые принципиально изменят и структуру уставного капитала компании, и структуру ее бизнеса. Нужно ли самому "Норникелю" с кем-то сливаться? С точки зрения бизнеса, какая из схем кажется вам наиболее адекватной?

— Я не исключаю, что какие-то слияния и поглощения возможны. Но считаю, что при любом объединении должна быть цель не скинуть долги на другого, а чтобы совместная деятельность приносила пользу. Цены на металл цикличны, когда металлы падают, другие товары могут расти, как, например, те же калийные удобрения (слияние "Норникеля" с "Уралкалием" предлагают Владимир Потанин и Олег Дерипаска.— "Ъ"). Это позволяет диверсифицировать риски. Подобная логика консолидации вполне оправданна. В то же время, к сожалению, мы понимаем, что сталь и цветные металлы — в одном цикле. Никель для чего в основном используют? Для изготовления нержавеющей стали. То есть подъем цен на сталь неизбежно вызывает рост цен на никель, и наоборот. То есть мы со сталеварами в одном цикле, и консолидация в данном варианте не дает необходимого эффекта (на слиянии "Норникеля" и "Металлоинвеста" настаивает Алишер Усманов, действующий в альянсе с госкорпорацией "Ростехнологии".— "Ъ").

Однако я не ставлю себе задачу глубоко анализировать эти схемы, у меня очень много своей текущей работы. Есть государство (все схемы предполагают конвертацию долгов объединенной компании в долю в ней государства.— "Ъ"), есть владельцы. Если они найдут схему консолидации, которая всех устроит, мы будем ее реализовывать. Впрочем, пока конкретных обсуждений не идет. Просто поступают различные предложения.

— А "Норникелю" самому нужна еще какая-то помощь со стороны государства?

— Она уже оказана путем отмены экспортных пошлин на никель и медь. Еще хотелось бы, чтобы государство рассмотрело возможность непосредственного приобретения металлов, наподобие сельскохозяйственных интервенций. Если Виктору Христенко (глава Минпромторга.— "Ъ") удастся сделать то, что сделал Алексей Гордеев (глава Минсельхоза.— "Ъ"), мы все ему будем аплодировать.

— Эта идея уже обсуждалась?

— Мне известно, что она изучается в Минпромторге и Минэкономразвития.

— В декабре совет директоров "Норникеля" обсуждал итоги расследования по передаче компании "Интергео" Михаила Прохорова ряда геологоразведочных лицензий. Господин Прохоров делал вам предложения о мировом урегулировании конфликта, какова их судьба?

— Мы довели ситуацию до того, что руководство "Интергео" заявило: "Пожалуйста, мы все это отдаем обратно по цене вложенного капитала, ни копейки сверху". Этого мы и хотели. Однако в связи с кризисом ситуация на рынке изменилась, и ценность данных активов резко упала. Поэтому мы договорились о том, что имеем право забрать лицензии в любой момент в течение трех лет.

— Получается, что лицензии на три года заморожены? "Интергео" в такой ситуации ведь не может разрабатывать эти месторождения...

— А они что-нибудь когда-нибудь разрабатывали? Нет. О чем тогда говорить?

— Еще одним спорным активом между вами и группой ОНЭКСИМ Михаила Прохорова был НПФ "Норильский никель". Вы вернули контроль над фондом, но также говорили о незаконности действий структур господина Прохорова. Проведено ли расследование и каковы его итоги?

— Там есть очень много нюансов. За период, пока представители господина Прохорова управляли фондом, получен убыток в размере 1,2 млрд руб. Это успешная работа? Подведение итогов этой деятельности еще впереди.

— Как обстоит дело со спортивными проектами "Норникеля"? Будут ли они финансироваться? В своем недавнем интервью относительно спортивных проектов "Норникеля" господин Прохоров заявил, что "компания не сошлась с ним по условиям".

— Финансирование спортивных клубов "Норникелем" существенно сокращено, перед менеджментом этих клубов поставлена ясная и четкая задача по поиску дополнительных источников финансирования. Все финансирование спортивных клубов велось за счет "Норникеля", следов же финансирования со стороны "фондов" Михаила Прохорова или же его личных средств нам обнаружить не удалось. Я предлагал господину Прохорову, в том числе и на заседании совета директоров 20 октября, принять участие в финансировании клубов, на что был получен категорический отказ. Поэтому утверждение о том, что он с нами не сошелся по условиям передачи клубов, мягко говоря, лукавство.