Михаил Слипенчук: "Метрополь" -- не так просто купить".
Наверное, все думают, что мы после продажи половины Озерного месторождения накупили яхты, пароходы, газеты? Это не так


Недавно группа компаний "Метрополь" объявила, что создает на базе подконтрольных бурятских месторождений собственный горно-металлургический холдинг. Он будет располагать 47% всех российских балансовых запасов цинка и 24% свинца. Гендиректор ИФК "Метрополь" МИХАИЛ СЛИПЕНЧУК рассказал Ъ, что группа занялась стратегическими инвестициями в металлургию из-за узости круга финансовых инструментов для вложения денег.

– Вы приобрели лицензию на Озерное цинково-свинцовое месторождение в Бурятии за 55 млн руб., а летом продали половину прав на месторождение за $125 млн шведской компании Lundin Mining. Рентабельность сделки составила 12 500%. Вы и дальше рассчитываете работать с такой рентабельностью?

– Наверное, все думают, что мы после продажи накупили яхты, пароходы, газеты? Это не так. Во-первых, нам потребовалось профинансировать доразведку, восстановить утраченные в советские времена материалы, провести международную оценку и приступить к строительству ГОКа, а это существенно дороже стоимости лицензии. Во-вторых, все полученные нами средства мы вкладываем в качестве инвестиций в строительство обогатительных мощностей на самом Озерном. Причем нам еще придется столько же довложить. Кроме того, наши партнеры получили права не только на Озерное, но и на Назаровское золото-сульфидно-цинковое месторождение. Его мы оценили в $20 млн. В целом в своих проектах мы рассчитываем на рентабельность на уровне 30-40% годовых.

– Как будет финансироваться проект?

– Для строительства ГОКа нужно около $400 млн. Из них 40% составят собственные вложения "Метрополя" и нашего партнера, а 60% – заемный капитал.

– Это весь необходимый объем инвестиций?

– Нет, $400 млн уйдут только на строительство ГОКа и поселка, кроме того, мы планируем также уложиться в эту сумму по строительству теплоэнергоцентрали. Мы уже купили Талинское месторождение бурого угля для обеспечения ТЭЦ. Строительство железнодорожной ветки в эти деньги не укладывается. Нам нужно для этого примерно $180 млн. Не исключено, что мы скооперируемся с Росатомом, у которого недалеко расположено урановое месторождение Хиагда, и подадим заявку в инвестиционный фонд для совместного строительства дороги. Тогда с учетом общих интересов нам понадобится дотянуть до Транссиба ветку протяженностью 280 км.

– У вас есть опцион с Lundin Mining о выходе из проекта?

– Я предлагал партнерам оформить на нас оферту на покупку их доли в проекте. Но мне было отказано в категорической форме. Поэтому ни у кого прав и обязательств на покупку и продажу нет. У нас лишь есть договоренность, что мы не выходим из проекта до тех пор, пока не построим и не запустим на полную мощность комбинат.

– Какова его мощность?

– Первая очередь – 1 млн тонн руды в год. Вторую очередь мы запустим к 2012 году, ее мощность – 6 млн тонн.

– Говорят, что в вашей руде очень низкое содержание металла. Это правда?

– Содержание цинка – порядка 6-7%, свинца – 1,25%. Наша задача – превратить руду в концентрат с содержанием около 50%. То есть мы будем производить приблизительно 100 тыс. тонн цинкового концентрата к 2008 году, а к 2012 году, соответственно, 600 тыс. тонн.

– По нашим данным, группа ЧТПЗ изучала возможность вхождения в Озерное, но отказалась из-за низкого содержания металла в руде. Можете назвать себестоимость производства концентрата?

– Я не могу ответить на этот вопрос. Но могу сказать другое. Сейчас цена цинка порядка $3200 за тонну. По оценке, которую проводила для нас австралийская компания АМС Consultants, при цене цинка $1290 за тонну у нас срок окупаемости шесть с половиной лет с момента начала строительства комбината.

– Кто владеет лицензией на Озерное?

– Компания "Техпроминвест". Мы создали управляющую компанию, которая будет управлять проектом. Это холдинговая компания с названием "Озерный ГОК", в которой нам принадлежит 51%, а партнерам – 49%. Кроме того, создана корпорация "Металлы Восточной Сибири" для управления всеми нашими горными проектами.

– Каковы условия лицензионного соглашения?

– В этом году мы уже приступили к строительству поселка. 15 июня будущего года мы должны его закончить и начать сооружение ГОКа.

– Ваши планы дальше производства цинкового и свинцового концентрата не заходят? Вы не планируете строить завод по производству металлического цинка и конкурировать с группой ЧТПЗ и Уральской горно-металлургической компанией (УГМК)?

– Конкуренции при таком дефиците цинка в России быть не может. Будем ли мы создавать металлургическое производство при этом комбинате или недалеко от него – это вопрос экономической оценки и целесообразности. А на сегодняшний день мы еще не закончили даже банковское ТЭО. Как только мы закончим, будет понятно, что мы будем делать. Наиболее целесообразно, наверное, производить полный цикл. Но в той ситуации, когда до Китая, который является основным потребителем, всего 400 км, целесообразность этого под вопросом. Там достаточно много металлургических производств.

– Вы говорите, что будете крупнейшими производителями цинка в мире. На чем основаны ваши расчеты, если уже сейчас в России ЧТПЗ и УГМК делают в совокупности порядка 250 тыс. тонн цинка? У вас цель стать крупнейшим игроком на рынке или денег заработать?

– Основная наша цель – это финансовая деятельность, то есть прибыль, выраженная в финансах. Варианты ее исчисления могут быть разными. Либо путем капитализации активов, либо путем получения повышенного дохода, что в принципе опять же приводит к повышению капитализации. В данном проекте наша основная задача – это капитализация.

– Вы определили для себя сроки выхода из проекта?

– Мы еще не решили до конца, как будем развивать проект. Может быть, будем приобретать по России активы и купим, к примеру, Челябинский цинковый завод, который сейчас размещает свои акции.

– А второй вариант развития цинкового бизнеса?

– Возможно, шагнем в Африку. Я интуитивно чувствую, что у нас там большие перспективы.

– Не боитесь проблем со стороны крупнейшего игрока этого рынка BHP Billiton? Она уже выразила недовольство тем, что другая российская компания, "Ренова" Виктора Вексельберга, ищет марганец в ЮАР, на территории, которую BHP всегда считала своей?

– Мало ли кому что не нравится. Все будет определять рынок.

– Что вы собираетесь делать с Ермаковским месторождением бериллия?

– Это месторождение – 80% российских запасов бериллия. Сегодня Россия потребляет порядка 25 тонн бериллия в год. Мы сейчас оцениваем рынок. Я считаю, что в принципе бериллий крайне нужен России. Но если запускать это производство, нужно будет делать полный передел для металлургии. Мы ведем переговоры о сотрудничестве с японской NGK, которая занимает второе место в мире по выпуску бериллиевой бронзы. Чтобы построить завод, нужно, по предварительным оценкам, $200 млн. Однако это дешевле по сравнению с Озерным, так как, в отличие от него, рядом с Ермаковским есть инфраструктура, электричество, дороги, поселок. Все осталось с советских времен.

– Когда должен завершиться поиск партнеров?

– Пока еще не определились. Впрочем, добывать можем и сами.

– В отношении Холодненского свинцово-цинкового месторождения у вас та же стратегия?

– В принципе да, будем искать партнера. У Lundin Mining есть преимущественное право среди всех потенциальных инвесторов. Должен сказать, что там достаточно сложные условия, подземный способ добычи, из-за того что это территория водораздела с Байкалом. Этот способ добычи обойдется нам дороже, чем на Озерном, однако игра стоит свеч – там и месторождение в три раза больше. Запасы руды – 450 млн тонн, ее можно добывать всю жизнь. Стоимость проекта мы оцениваем примерно в $200 млн.

– А кто еще, кроме Lundin, ведет с вами переговоры о вхождении в данный проект?

– Интересуются китайская компания CNMC и японская Sumitomo. Мы им как раз предложили рассмотреть вопрос о создании полного цикла производства, то есть о строительстве металлургического завода.

– Рядом с месторождением?

– Там, где энергетика. В Красноярском крае, где строится Богучанская ГЭС и будут избыточные энергомощности.

– Там тоже нужно будет железнодорожную ветку достраивать?

– Здесь попроще ситуация, так как от месторождения 30 км до БАМа. Мы можем обойтись и без дороги.

– Каков общий объем инвестиций, которые вы вкладываете в разработку недр Бурятии?

– Мы планируем в течение четырех-пяти лет инвестировать в горнодобывающую отрасль Бурятии около $1 млрд. Из них как минимум $500 млн – в Озерное.

– Вы определили для себя сроки выхода из Холодненского?

– А мы не собираемся выходить. Мы в этих проектах – портфельный инвестор и стратег. Сегодня мы оценили только Холодненское месторождение в $250 млн, при запуске его на проектную мощность оно будет стоить до $1 млрд, в зависимости от цен на металл. Какой смысл продавать то, что будет стоить дороже? К тому же, продав что-то, средства придется реинвестировать. Вопрос – куда? Мы можем приобрести какой-то финансовый инструмент. Но в том-то и дело, что именно из-за узкого круга таких инструментов мы начали заниматься промышленными активами. И складывается такая ситуация, что ИФК "Метрополь" развивается своим ходом, а проекты, которые она делает, развиваются сами по себе.

– Я правильно понимаю, что это лишь ваш первый шаг в добывающую отрасль и вы рассматриваете для себя возможность покупать новые металлы?

– Да, мы поставили задачу покупать доступные с точки зрения повышения капитализации головной компании активы. Как в Африке, в Венесуэле, так и в России мы смотрим месторождения. Мы будем покупать активы в Сибири, на Дальнем Востоке, на Урале.

– Вы готовите к продаже свои аккумуляторный холдинг либо путем размещения на бирже, либо через продажу инвестору. Нет ли у вас планов для повышения его капитализации включить в "Русские аккумуляторы" одно из свинцово-цинковых месторождения в Бурятии?

– Нет. Во-первых, основным сырьем для наших предприятий является лом, во-вторых, Бурятия – это отдельный проект. Кроме того, хотя мы и ведем переговоры с потенциальными покупателями нашего холдинга, его продажа вряд ли состоится скоро, так как нет еще консолидированной отчетности по всем нашим заводам. Я определил для себя срок продажи в два года.

– Вы с партнером Power International оставите контрольный пакет в этом холдинге за собой?

– Я бы хотел сохранить контроль. Кроме того, часть наших предприятий производит продукцию для нужд обороны, и полностью отдавать инвестору компанию будет ошибкой.

– Многие инвестбанки, как Lehman Brothers, ищут возможность выйти на российский рынок, возможность покупки российского инвестбанка, говорят, рассматривает JP Morgan. С вами переговоры по поводу "Метрополя" не велись?

– Мы вели переговоры и с западными, и с несколькими восточными соседями – Японией, Китаем. Но прямых предложений не было. Вообще, "Метрополь" – уже возмужавший паренек, которого не так просто купить. Впрочем, я не рассматриваю "Метрополь" как объект, который нельзя продать. У нас с менеджментом и акционерами есть договоренность, что в случае, если поступит разумное предложение от покупателя, мы его рассмотрим. Но это не значит, что "Метрополь" выставлен на продажу. Какой смысл продавать то, что развивается достаточно активно?

– Тем не менее во сколько вы оцениваете свою компанию?

– Думаю, приближаемся к $1 млрд.


МАРИЯ Ъ-ЧЕРКАСОВА