Алюминиевая отрасль России больше не будет сырьевым придатком западной экономики: инновационное и технологическое лидерство - одно из ключевых положений уже реализуемой стратегии развития "Русала"

Пять-шесть лет назад мы стали свидетелями захватывающего действа, которым завершился передел в алюминиевой отрасли, - появления "Русского алюминия" в результате слияния активов Олега Дерипаски и ныне уже вышедшего из бизнеса Романа Абрамовича. Темпы тех событий и последующих нескольких лет жизни и развития "Русала" были настолько высоки, что казались даже нереальными. От советских заводов, затравленных международными посредниками вроде TWG, до третьей по размеру в мире алюминиевой корпорации компания выросла за пару-тройку лет. Но где-то с 2003 года стало появляться ощущение, что "Русал" набранные темпы теряет.

Вместо отчета о корпоративных достижений сводки новостей из компании стали представлять собой плохо связанные друг с другом факты о неких манипуляциях на энергетическом рынке и в ходе энергореформы, вереницу сообщений об участии компании в тендерах на мировом рынке и операциях с собственными активами с не очень понятной логикой. При этом самыми значительными событиями в жизни "Русала" стали приобретение в 2005 году 20% акций глиноземного Queensland Alumina в Австралии и продажа в 2004 году своих, крупнейших в России, заводов по обработке алюминия в Самаре и Белой Калитве американской Alcoa. После этого ситуация для внешнего наблюдателя окончательно запуталась: были эти события следствием реализации стратегии компании-победителя или же признанием сырьевого характера бизнеса "Русала"?

Ответить на все эти вопросы удалось только сейчас, после беседы с генеральным директором "Русала" Александром Булыгиным. Кажущееся замедление темпов развития алюминиевой корпорации объясняется просто. "Русал" сосредоточился на малособытийных аспектах бизнеса - полноценном вовлечении в разделение труда на мировом рынке алюминия, означающем в том числе сближение с конечными потребителями, и трансформации своих естественных преимуществ в конкурентные. Среди прочего это подразумевает конкуренцию и лидерство по технологическим, инновационным и экологическим направлениям. То есть то, что отличает настоящих лидеров мирового рынка от обычных экспортеров сырья.


Теперь мы знаем, кто наш потребитель

Эксперт Года три мы безуспешно пытались понять основные принципы стратегии "Русала". До последнего времени компания уклонялась от их публичного постулирования. Вы готовы раскрыть секреты?

А.Булыгин На самом деле никаких секретов нет, и сейчас вы убедитесь в этом.

Давайте начнем с мировой практики. Мировой алюминиевый рынок состоит, по большому счету, из компаний трех типов. Тип компании определяется ее специализацией, а специализация - стратегией. Есть компании, которые останавливаются на первых этапах передела. У них есть добыча сырья, то есть бокситов, часто из бокситов они еще производят и глинозем. По сути, это добывающие компании, помимо бокситов они еще занимаются добычей медного концентрата, угля, железной руды. Типичные и всем известные примеры таких компаний - BHP Billiton, Rio Tinto.

Второй тип компаний - это вертикально интегрированные алюминиевые холдинги, которые занимаются всем, что касается алюминия - от добычи бокситов до выпуска конечной продукции из алюминия. Главные приверженцы такой стратегии - мировые лидеры рынка Alcoa и, до последнего времени, Alcan.

Наконец, есть еще энергометаллургические компании. Электроэнергия - это главный ресурс для производства алюминия. Это компании, для которых приоритетным направлением деятельности является не только алюминий как таковой, но и доступ к энергии и умение делать бизнес на строительстве энергообъектов и продаже электроэнергии. К таким компаниям относится, например, известная норвежская корпорация Norsk Hydro.

"Русал" трансформируется именно в энергометаллургическую компанию. Это означает, что мы намерены не только строить новые алюминиевые заводы, но и инвестировать в энергоактивы. Электростанции будут обеспечивать растущие потребности наших алюминиевых производств, избыток электроэнергии будем продавать на открытом рынке, и это одна из основных составляющих нашего бизнеса.

Эксперт от как! Так именно этим объясняется ваше, казалось бы, даже несколько чрезмерное внимание к энергореформе и достройке советских энергообъектов?

А.Булыгин Доступ к электроэнергии, которая является ключевым ресурсом для производства алюминия, - одно из наших главных конкурентных преимуществ на мировом рынке. Очень часто речь идет даже не столько о цене, сколько о физическом наличии этой электроэнергии. Сегодня, несмотря на рост цен на алюминий, капитализация ведущих мировых компаний падает (см. график 1. - "Эксперт"). Причина этого на первый взгляд парадоксального факта - ограничения в развитии бизнеса, связанные с игнорированием энергетического фактора при определении стратегии, в частности концентрация мощностей компании в регионах с ограниченными энергоресурсами.

Эксперт Какая непростая эволюция оказалась у стратегии вашей компании... Мы помним, как в 1999 году тогда еще "Сибирский алюминий" делал ставку на высокий передел. А в 2000 году вы рассказывали нам, что рассматриваете возможность в стратегическом плане превратиться во вторую Alcoa, то есть быть глобальной компанией со сбалансированной вертикально интегрированной структурой.

А.Булыгин А не было никакой эволюции. Шесть лет назад была другая компания. В рамках "Сибирского алюминия" у нас был Николаевский глиноземный завод, Саяногорский алюминиевый завод, Самарский металлургический комбинат - полная производственная цепочка, недоставало только бокситов. И компания была очень хорошо сбалансирована. Поэтому сбалансированная вертикально интегрированная структура и ориентация на продукцию с высокой добавленной стоимостью была естественной стратегией на тот момент. Но ведь сейчас, уже в рамках "Русала", мы производим под три миллиона тонн алюминия - в десять раз больше, чем когда-то производил "Сибал". Мы входим в тройку мировых лидеров, при этом по динамике роста и объемам металла, реализуемого на открытом рынке, мы - номер один. При этом наши мощности по обработке остались прежними, "сибаловскими". Ставить перед собой задачу стать одновременно и глобальной, и сбалансированной компанией в этом случае просто нереально. У нас было два пути: либо наращивать объемы переработки, понимая при этом, что у нас нет для этого ни конкурентных преимуществ, ни внутреннего рынка сбыта, либо сделать ставку на энергетику. Мы выбрали второй путь.

Эксперт Это объясняет ваше решение продать Alcoa прокатные заводы в Самаре и Белой Калитве. Но ведь производство банок, фольги и строительного профиля вы, тем не менее, оставили себе.

А.Булыгин Дело в том, что, например, по фольге мы уже имеем десять процентов европейского рынка. Недавно после полной модернизации запустили завод в Армении - будет еще больше. У нас обширнейшая география поставок, и мы чувствуем себя здесь вполне самодостаточным игроком. У нас нет задачи производить фольги и банок столько же, сколько мы производим алюминия. Но среди упаковочных компаний мира мы в пятерке крупнейших, а это, согласитесь, уже серьезное достижение. И здесь мы рассматриваем возможность дальнейшей экспансии.

Эксперт Одно время вы говорили, что у вас есть цель продавать алюминий конечному покупателю по долгосрочным контрактам. Ее удалось достичь?

А.Булыгин Это одно из самых важных изменений, которые мы осуществили за последние годы. Мы традиционно специализировались на выпуске чистого алюминия, биржевой марки. Биржевая марка легко продается - она может быть поставлена на биржевой склад, полученный складской варрант может быть использован как ценная бумага для получения финансирования в банке и так далее. Путь простой, но довольно длинный. Поэтому российская алюминиевая промышленность традиционно продавала свой металл посредникам-трейдерам. По сути, это было то же самое, что продавать через биржу, только быстрее.

Эксперт Такая торговля вынуждает предоставлять посредникам определенную скидку...

А.Булыгин Это на самом деле не так уж и важно. Вопрос в другом - как исключить потерю стоимости и ценности для реального потребителя нашего металла. Ни биржа, ни трейдеры не являются конечными потребителями. Посредников не интересует ни имидж нашего металла, ни конечный потребитель как таковой. Последний же переплавляет наш алюминий для производства конкретных сплавов. Из этих сплавов либо изготавливаются детали для автомобилестроения, либо выдавливается профиль, необходимый при изготовлении конструкции для строительства, и так далее. Работая через биржу и через посредников, мы не видели своего потребителя, не знали, чем он живет. А мы должны его знать - именно общение с клиентом позволяет развиваться нам самим. Это первая содержательная потеря стоимости нашего металла.

Вторая потеря в стоимости возникала из-за того, что, получая наш обезличенный металл, потребитель еще раз должен расходовать электроэнергию - чтобы расплавить алюминий и добавить в него легирующий компонент для получения сплава.

Тогда возник вопрос: а почему мы этот сплав не можем делать у себя? Но как только мы начали у себя делать этот сплав, нужный конечному потребителю, нам перестал быть нужен трейдер, как, впрочем, и мы ему. Трейдеру неинтересно торговать сплавами, поскольку они не тот универсальный платежный инструмент, каким является чистый алюминий.

Таким образом мы смогли поднять среднюю стоимость продаваемого нами металла. Если раньше мы продавали алюминий по биржевой стоимости минус, скажем, двадцать долларов, то сейчас наши продажи больше биржевой цены в среднем долларов на шестьдесят. А по отдельным видам продукции наша премия достигает и ста пятидесяти-двухсот долларов.

Теперь мы знаем своих конечных потребителей, знаем, чем они живут. Это позволяет нам идти вместе с ними по дороге создания новых видов продуктов, которые им, потребителям, нужны. Теперь мы можем инвестировать в новые виды продукции и полноправно участвуем в создании новых автомобилей, новых типов конструкций, которые обеспечивают, скажем, дополнительную теплопроводность для особых климатических условий, новых видов упаковки.

Сейчас доля продаваемых нами сплавов доходит до тридцати процентов от всего производимого нами алюминия.

Эксперт Давайте вернемся к вашим планам стать энергетической компанией. Вообще-то такая стратегия подразумевает не только обеспечение себя дешевой электроэнергией для производства алюминия, но еще и способность строить гидростанции и умение эффективно продавать вырабатываемую на них электроэнергию. Насколько мы знаем, гидрогенерацию инвесторы не особо любят за капиталоемкость и длинные сроки окупаемости...

А.Булыгин Тем не менее для нас этот бизнес интересен. Во-первых, мы по-прежнему остаемся алюминиевой компанией, а значит, электроэнергия нужна нам самим. Во-вторых, два энергетических проекта, над которыми мы работаем, открывают неплохие перспективы по продаже избыточной для нас электроэнергии на открытом рынке.

Первый проект - это партнерство с РАО ЕЭС по строительству Богучанской гидроэлектростанции и алюминиевого завода в Красноярском крае. Емкость проекта - три миллиарда долларов. Энергия Богучанки позволит решить проблему дефицита электроэнергии в регионе, что, в свою очередь, ускорит развитие новых инвестиционных проектов в Нижнем Приангарье - по добыче золота, нефти, газа, лесопереработке.

Наш второй проект - строительство Рогунской ГЭС в Таджикистане. Таджикистан сегодня по запасам гидроресурсов на квадратный километр - страна номер один в мире. Кроме того, она находится вблизи весьма перспективных рынков сбыта электроэнергии - Афганистана, Пакистана, Ирана, Индии. Это те дефицитные рынки электроэнергии, на которых сейчас платят за энергию пять-шесть центов за киловатт-час, то есть очень много. И с этой точки зрения для нас электроэнергия становится интересной не только как сырье, но и как самостоятельный продукт.

Эксперт А как же политическая нестабильность, высокие риски этого региона?

А.Булыгин Это вчерашний день. Сейчас там нет и намека на нестабильность и беспокойство. Это я вам говорю как бизнесмен, который бывает в Таджикистане несколько раз в месяц.

Геополитическое положение Таджикистана уникально. Эта страна стоит не только "на раздаче" электроэнергии в Центральной и Средней Азии, но и "на раздаче" пресной воды. Считается, что пресная вода, даже не падающая с большой высоты и не несущая в себе энергию, а сама по себе, является ключевым ресурсом следующих пятидесяти лет. Не газ, не нефть - вода. И уже сейчас делаются попытки отрегулировать этот процесс на глобальном уровне - на уровне соглашений о распределении трансграничных вод. Таджикистан, соответственно, участник этого процесса, это одна из стран, которая станет выгодоприобретателем по результатам всех этих международных переговоров. И это залог дальнейшей стабильности и развития Таджикистана.

Другой пример. США заинтересованы в том, чтобы в Афганистане начались реальные инвестиционные проекты - скажем, по добыче сырья. Но ведь для разработки месторождений нужна электроэнергия, которую ниоткуда, кроме как из Таджикистана, получить фактически невозможно. Сейчас у России есть два проекта в этой стране: строительство Сангдудинской ГЭС, которым занимается РАО ЕЭС, и строительство Рогунской ГЭС, которым занимаемся мы. К обоим проектам проявляют интерес американцы. Более того, с точки зрения гидроресурсов в Таджикистане станций можно понастроить десятки. Поэтому существуют десятки проектов на стадии предварительной разработки, которые сейчас предлагаются правительством не только американцам, но и китайцам, интересующимся вообще всеми странами Средней и Центральной Азии.

Эксперт Почему же все-таки Таджикистан? Ведь есть же альтернативы в России: в районе Енисея еще советские стратеги планировали десятка полтора гидростанций понастроить. И там тоже высокие скалы, почти горные реки - перегородил, и никакого тебе затопления земель.

А.Булыгин В отличие от Таджикистана ключевые российские гидроресурсы расположены в регионах, которые требуют серьезных вложений в инфраструктуру со стороны государства. В них отсутствуют платежеспособные потребители, готовые платить три цента за киловатт-час, что чрезвычайно важно для экономики проекта и принятия решения об инвестициях. Так что такие проекты в России упираются в спрос и готовность государства к инфраструктурным вложениям.

Китай под контролем

На многих рынках, особенно сырьевых, фактор быстро растущего Китая определяет и ценовую конъюнктуру, и рентабельность бизнеса. Интересно понять, Китай как крупнейший в мире производитель алюминия (см. таблицу 1) готов к экспансии на мировой рынок? Не появится ли в ближайшие годы какой-нибудь China Aluminium с претензией стать еще одной глобальной алюминиевой корпорацией?

А.Булыгин С 2000 года производство алюминия в Китае в среднем росло по пятнадцать процентов в год. То есть они выросли более чем в два раза за последние пять лет. Параллельно росло и их внутреннее потребление. Главный вопрос сегодня: каким будет соотношение производства и потребления алюминия в Китае? Китай, мы думаем, будет поддерживать примерный баланс внутреннего спроса и производства и в обозримое время не станет серьезным экспортером. И это позитивный фактор для мировой алюминиевой промышленности.

Эксперт Что же сдерживает их на пути к мировой экспансии? Вот, например, они решили стать игроком номер один на рынке магния и упорно идут к этой цели.

А.Булыгин Давайте начнем издалека. Алюминиевая отрасль - это закрытый клуб, и он в течение многих лет не расширяется. Новых игроков нет, и появиться им неоткуда. Ведь чтобы попасть в этот клуб, нужны определенные условия. Вот они.

Доступ к электроэнергии, которая является ключевым ресурсом для того, чтобы производить алюминий. Причем, как я уже отметил, часто дело не столько в цене электроэнергии, сколько в физическом ее наличии.

Экологические требования. Только в этом году было принято решение о закрытии в Европе мощностей по производству алюминия примерно на миллион тонн, из-за экологических ограничений. Они либо уже состоялись, либо планируются в ближайшие год-полтора.

Чрезвычайно высокая стоимость капиталовложений при весьма средних показателях эффективности новых проектов. Внутренняя норма доходности лежит в среднем по отрасли в диапазоне от трех до семи процентов. Даже при сегодняшних довольно высоких ценах на алюминий они находятся в не очень оптимистическом для инвесторов диапазоне. Поэтому и не особенно много желающих войти в эту отрасль.

Еще одно ограничение - технология организации нового производства. Здесь надо сказать, что в мире существует всего четыре технологии, которые, по нашей внутренней экспертной оценке, могут считаться полностью соответствующими современным требованиям. Причем практически никто из их владельцев эти технологии не продает.

Наконец, доступ к сырью, к бокситам. Существует не так много стран, в основном они в субтропическом поясе, в которых есть запасы бокситов - сырья для производства алюминия. Поэтому тот, кто этими запасами обладает, в принципе и определяет развитие отрасли.

У китайцев нет проблем по трем пунктам из пяти (экология, капиталовложения, технологии). Но вот проблемы с сырьем и электроэнергией не дают им возможность сделать качественный рывок, если только они не решат свернуть свое внутреннее потребление, что вряд ли.

Эксперт А какие проблемы могут возникнуть с сырьем? Вышел на рынок - и покупай глинозема и бокситов сколько хочешь...

А.Булыгин Дело в том, что около семидесяти пяти процентов запасов бокситов находится в пяти странах субтропического пояса - Гвинее, Ямайке, Бразилии, Индии и Австралии. На весь остальной мир приходится только двадцать пять процентов (см., например, таблицу 2. - "Эксперт"). Соответственно, крупнейшим компаниям было очень просто в свое время зафиксировать свои права в рамках выданных долгосрочных концессий на использование этих месторождений. Поэтому теперь молодым компаниям войти в какое-то новое для них месторождение крайне сложно, свободных месторождений, по сути дела, уже нет. Хотя при этом на сегодня разведано порядка двадцати миллиардов тонн бокситов, что обеспечит производство существующих объемов мировой выплавки алюминия где-то в течение ста лет.

Конечно, постоянно идет доразведка новых месторождений бокситов. В принципе к последнему процессу может подключиться и Китай как их потребитель. Но рабочий цикл здесь очень длинный: сформировать собственную бокситную и глиноземную базу Китай сможет не ранее чем через десять-пятнадцать лет. Так что в ближайшие пятнадцать лет они вынуждены находиться в зависимости от тех компаний, которые имеют избытки глинозема. Это в первую очередь Alcoa, которая производит четырнадцать миллионов тонн глинозема, а потребляет только восемь.

На практике же эта зависимость выливается в постоянный рост цен на глинозем. Если еще лет семь-восемь назад она была составляла порядка двенадцати процентов от биржевой стоимости алюминия, то сегодня доходит до двадцати-двадцати пяти процентов, то есть порядка пятисот-пятисот пятидесяти долларов на ФОБе (см. график 2. - "Эксперт"). Таким образом, Китай никак не влияет на ценовую конъюнктуру алюминия, но самым серьезным образом влияет на цену глинозема, что, в свою очередь, увеличивает затраты других производителей.

Именно поэтому приоритетным для нас является развитие собственной сырьевой базы. Мы хотим быть полностью сбалансированы по глинозему. Для этого мы реализуем проекты в Гвинее и Гайане, приобрели двадцать процентов крупнейшего в мире производителя глинозема в Австралии, совместно с СУАЛом реализуем проект в Коми.

Эксперт С сырьем понятно. А может ли Китай самостоятельно решить проблему с электроэнергией?

А.Булыгин Электроэнергия - это основной сдерживающий Китай фактор, причем даже более серьезный, чем глинозем. Потому что с такими темпами роста экономики все свои и без того незначительные энергетические ресурсы они считают более эффективным использовать для развития машиностроения и других технологичных отраслей, то есть там, где производятся продукты с большой добавленной стоимостью, и доля себестоимости электроэнергии в них, соответственно, мала. Поэтому такие сырьевые отрасли, как производство алюминия с большим расходом электроэнергии, для них не так интересны на этапе экономического развития и в свете ограниченности элетроэнергии как ресурса.

Неудивительно, что, как только возникает перспектива экспорта алюминия, китайское правительство вводит специальные меры. Например, сейчас есть ограничения по минимальной мощности нового производства, есть ограничения по экологии. В общем, Китай сейчас ограничивает рост своей алюминиевой промышленности, чтобы поддерживать баланс производства и потребления алюминия

НИОКР и лидерство в технологиях

Эксперт Правильно ли мы поняли, что Китай сейчас обладает современными технологиями по производству алюминия?

А.Булыгин Особенность алюминиевого рынка в том, что каждому, кто захочет вступить в клуб ведущих мировых производителей, такие технологии придется изобретать самому. До недавнего времени существовали только три независимые технологии - в компаниях Alcoa и Pechiney, которая сейчас входит в Alcan, и в бывшем СССР. Китайцам пришлось создавать свою. Сегодня она одна из лучших.

Эксперт Вроде как раньше считалось, что лучшая в мире технология производства алюминия у Pechiney. И самый современный советский алюминиевый завод - саянский - начинали строить как раз по их технологии.

А.Булыгин Это уже давно не так. Ведь как оценивать технологию? В первую очередь по удельным инвестициям на тонну мощности и по себестоимости дальнейшего производства, включая капитальный ремонт и обслуживание. Первый показатель определяется материалоемкостью технологии, типом используемых сооружений и зданий, тем, сколько будет весить электролизер, кожух, какие технологические решения используются - как для обеспечения электролитического процесса в ячейке, так и для решения экологической проблемы. Себестоимость дальнейшего производства определяется тем, насколько затратно дальнейшее обслуживание этой технологии: от того, каков расход электроэнергии, до того, сколько надо, например, рабочих, какие они, грубо говоря, круги будут нарезать по территории, то есть вплоть до внутренней логистики предприятия.

Мы в "Русале" создали свою производственную технологию. Ее основа - разработанный нами электролизер РА-300. Это уменьшенное потребление электроэнергии, увеличенный срок эксплуатации. В общем, по своим характеристикам наша новая технология не уступает китайской и уж точно обгоняет технологию Pechiney. Например, тонна мощности нового завода на Западе стоит пять с половиной-шесть тысяч долларов, а у нас - две с половиной тысячи долларов, потому что у нас менее материалоемкая технология строительства.

Эксперт Настолько неожиданно и приятно услышать, что в кои-то веки российский бизнес перегнал достижения и СССР, и мировых западных лидеров по части промышленных технологий, что даже как-то не верится. Давайте мы зададим пару уточняющих вопросов, чтобы развеять последние сомнения. Первый из них касается экологии. Ключевые мощности "Русала", например Братский алюминиевый завод, работают по "грязной" содеберговской технологии. В то же время мировые лидеры в основном используют более экологически чистую технологию обожженных анодов. Нет ли риска, что наша новая технология и новые заводы окажутся недостаточно экологичными?

А.Булыгин Наши новые электролизеры работают как раз по технологии обожженных анодов, отвечают самым высоким экологическим стандартам, именно они и будут устанавливаться на всех новых строящихся заводах. Параллельно мы работаем над тем, чтобы улучшить экологические показатели и на трех наших заводах, работающих по содеберговской технологии. Научиться на "содеберге" обеспечивать экологические показатели, не уступающие показателям при работе на обожженных анодах, - это одна из наших фундаментальных НИОКР. И мировая практика показывает, что эта цель достижима. Скажем, завод Elkem компании Norsk Hydro работает по содеберговской технологии, однако по экологическим показателям он опережает заводы с "чистой" технологией. Только на одном Красноярском заводе у нас объем инвестиций по этому направлению составил двести семьдесят миллионов долларов.

Эксперт Насколько мы знаем, один из ключевых показателей эффективности технологии производства алюминия - расход электроэнергии на выплавку килограмма металла. В западной отраслевой прессе иногда сообщается, что в Европе при участии государства финансируются программы по разработке принципиально новых электролизеров, которые в состоянии кардинально уменьшить этот показатель в сравнении с текущими. Мы тут не отстанем?

А.Булыгин Это исключено. Особенность Европы в том, что мощности на миллион тонн алюминия закрываются из-за энергетического кризиса. И этот процесс инициирует государство, поэтому оно вынуждено финансировать и соответствующие разработки. Мы считаем, что сейчас в состоянии сами финансировать такие исследования.

Мы создали собственный Инженерно-технологический центр (ИТЦ) и приобрели Всероссийский алюминиево-магниевый институт. Это та база, которая позволила нам разработать новый электролизер на триста килоампер, РА-300. При этом мы работаем и над более мощными установками - расход электроэнергии при выплавке одного килограмма алюминия зависит от силы тока, используемого в электролизере. Мы уже запустили в тестовое производство электролизеры с силой тока четыреста килоампер, такого нет ни у китайцев, ни даже у Alcoa. Это серьезная экономия и электроэнергии, и удельных затрат. Есть НИОКР по электролизеру в пятьсот килоампер, с ним мы станет уже абсолютными лидерами.

Более того, в рамках ИТЦ мы занимаемся математическим моделированием технологических процессов. Совместно с МГУ и РАН проводим фундаментальные исследования в области новых технологий производства алюминия - с использованием нерасходуемых анодов и низкотемпературных электролизеров. Мы очень серьезно относимся к патентованию, поэтому я не хотел бы здесь называть титулы всех работ, которые мы ведем.

Причем НИОКР в нашем понимании - это не только технологии создания нового электролизера, это еще и технологии ввода в строй новых объектов и модернизации существующих. Сегодня мы в состоянии самостоятельно строить новые производства. В этом году мы создали инженерно-строительный дивизион, который будет заниматься реализацией всех наших строительных проектов и в области глинозема, и в области алюминия, и в области энергетики. Его бюджет на 2006 год - два миллиарда двести миллионов долларов. В следующим году мы завершаем строительство Хакасского алюминиевого завода. Это первый алюминиевый завод, веденный в строй за последние двадцать лет в России. И он будет построен на основе разработанной нами новой производственной технологии.