В городе Волжский Волгоградской области состоялся четвертый пленум Центрального совета Горно-металлургического профсоюза России (ГМПР). В работе пленума приняли участие более 180 человек.

С докладом по вопросу “О социальных последствиях реструктуризации предприятий горно-металлургического комплекса России” выступил председатель профсоюза Михаил Тарасенко. Характеризуя общую ситуацию в отрасли, докладчик уделил внимание положительному опыту, наработанному в крупнейшей российской компании “ЕвразХолдинг” и резко контрастирующему с проблемами и неудачами других отечественных сталепроизводителей. Вот самое важное из того, что сказал лидер ГМПР.

Наши приоритеты – качество жизни и социальные ценности

Социальные аспекты реструктуризации и модернизации предприятий горно-металлургического комплекса для профсоюза являются приоритетными. Но это вовсе не значит, что нас не тревожат вопросы роста производительности труда, конкурентоспособности продукции, экологические проблемы.

Производственные и социальные аспекты развития отрасли взаимосвязаны, и мы не можем игнорировать тот факт, что социальное благополучие является производным от эффективности производства. Но эта связь весьма диалектична, и если решение социальных вопросов будет отставать от возможностей, которые создаются новой прибавочной стоимостью, то рано или поздно, но неизбежно проявятся острые формы классовой борьбы, которые могут разрушить все созданное. И одна из важнейших наших задач – добиваться обеспечения справедливого паритета между производственными возможностями и качеством жизни трудящихся, тем самым предупреждая негативное развитие событий.

Сегодня в нашей стране власть много говорит о социальной составляющей развития государства… Мы за то, чтобы социальная политика и государства, и бизнеса ориентировалась на выработанные и широко реализуемые в мире социальные ценности, и в этом плане нам импонирует опыт скандинавских стран, Германии, Великобритании, Бельгии и других социальных государств, тем более что по Конституции и Россия – государство социальное. И все же качество жизни предопределяется прежде всего производительностью труда.

Представляется, что прошло время, когда работодатели использовали низкую производительность труда как “страшилку” предстоящих сокращений персонала и аргумент для объяснения низкого уровня оплаты труда. Нет, господа, пришло время, когда трудящиеся вправе ставить вопросы перед собственниками средств производства, а почему же не растет производительность труда? Почему трудящиеся на иных предприятиях работают на морально и физически устаревшем оборудовании и куда идут при этом сверхприбыли компаний?

И профсоюз бывает неправ

Следует отметить, что многие управляющие компании и предприятия проводили реструктуризацию социально ответственно, создавая дочерние организации и оставляя контрольный пакет акций в своем ведении, обеспечивая при этом адаптацию вновь созданных организаций к новым условиям, постепенно, на протяжении нескольких лет, снижая объемы заказываемых работ и услуг, давая возможность им искать и находить свою нишу на рынке. Именно так действовал “ЕвразХолдинг” на бывшем КМК, так ведут свою работу комбинат “Северсталь”, Сибирско-Уральская алюминиевая компания, УГМК. Конечно, идеализировать ситуацию даже и в этих компаниях не стоит – такие мероприятия по определению нелегки и не могут быть популярными. И следует отдать должное профсоюзным комитетам, среднему звену профсоюза, которые сумели добиться реального, а не формального участия в выработке совместно с администрацией социальной стратегии и тактики действий по оптимизации производственных структур.

Совсем по-другому шла эта работа на предприятиях группы МАИР, где технократизм и желание провести модернизацию без лишних затрат, без учета проблем работников, игнорируя социальные аспекты, привели к тому, что единственному противнику такой политики и практики – профсоюзу – была объявлена война. И закончилась она тем, что большинство работников, вышедших из профсоюза под давлением менеджеров компании, уже не работники этих предприятий. Думаю, что подведение итогов этого противостояния еще впереди, но что те, кто вышел из профсоюза, оставшись один на один со своими проблемами, не раз пожалели об этом, – бесспорно.

Но не все так просто в реальной жизни, и если мы будем автоматически переносить нашу позицию в конфликте с МАИР на другие конфликты между профкомами и работодателями, то можем впасть в крайность простых и жестких оценок, которые могут нас завести в тупик и не способствовать росту авторитета профсоюза.

Вроде бы проблема, аналогичная с ситуацией на МАИР, возникла в 2004 году на Косогорском металлургическом заводе в Тульской области – такая же борьба профкома с вроде бы социально безответственным закрытием фитингового цеха, а люди десятками и сотнями выходят из профсоюза. Не буду лукавить, на первых порах мы активно поддерживали политику председателя профкома В. Савосина, искренне полагая, что его действия аргументированны и взвешенны. Но когда комиссия Центрального совета выяснила, что фитинговый цех, работающий по технологии позапрошлого века, действительно не подлежит модернизации, у нас стали возникать вопросы.

Себестоимость продукции цеха при весьма низкой заработной плате персонала значительно превышает себестоимость продукции, аналогичной по сортаменту, но производимой на современном белорусском заводе, где и производительность труда в несколько раз выше, чем у косогорского цеха. Всем работникам, кроме части пенсионеров, с соблюдением норм действующего законодательства была предложена другая работа на этом же предприятии в соответствии с их квалификацией и без потери в заработной плате. А конфликт разрастался. Действительно, были в действиях администрации определенные перегибы, но их можно было снимать без “эффектной драматизации ситуации” и, прямо скажу, очернения компании в глазах трудящихся.

Комиссия установила, что никакой системной работы председатель профкома этого многотысячного коллектива не проводил: заседания профкома собирались нерегулярно, на них, как подтверждают протоколы, только утверждались инструкции по технике безопасности и принимались решения по распределению материальной помощи, собрания и конференции не проводились – люди даже не были проинформированы о решениях съезда профсоюза, не говоря уже о задачах, которые вырабатывались на заседаниях пленумов и исполкома Центрального совета. Невнятность профсоюзной позиции наряду с давлением администрации, которая фактически отказалась от сотрудничества с председателем профкома, и предопределили выход значительной части работников из профсоюза.

Исполком Центрального совета долго разбирался в сложившейся ситуации и пришел к выводу, что председателем профкома были допущены серьезные просчеты – экономический анализ, технические и организационные предложения администрации игнорировались и подменялись демагогическими призывами, которые основная масса работников не воспринимала. Не воспринимала и потому, что администрация объясняла работникам свои действия, свою политику, а председатель профкома в общем-то оказался не готов к серьезной аргументированной дискуссии и остался в меньшинстве даже в профкоме. Потребовалось проведение внеочередной профсоюзной конференции, переизбрание состава профкома для снятия накопившегося негатива. Сегодня ситуация на этом предприятии оздоравливается, но потеря авторитета организации у многих трудящихся теперь потребует долгой кропотливой работы по восстановлению утраченного. “Махать шашкой” – в общем-то не наш стиль. Да, мы обязаны бороться до конца, когда уверены в справедливости нашей позиции. А на дешевом популизме авторитет получается тоже дешевый.

К сожалению, и руководство Тульского обкома профсоюза в этой ситуации не проявило необходимой зрелости и фактически поддержало политику В. Савосина, которая не имела перспективы. Это тоже тяжелый урок для нас, но умение самокритично оценивать результаты своей деятельности это не показатель слабости. Это показатель нашей объективности в поиске истины, что как раз демонстрирует силу организации.

Курс на сохранение единства профсоюзных организаций. “Кузнецкие металлурги” подают пример

И все же именно реструктуризация как объективный процесс встраивания российской металлургии в общемировые стандарты обеспечения производственной деятельности стала серьезным испытанием для всех наших профсоюзных комитетов, поскольку дробление трудовых коллективов, формировавшихся десятилетиями, это не только психологический шок для работников, это действительно способ лишить людей уверенности в завтрашнем дне и поколебать их решимость в отстаивании своих прав.

В такой ситуации становится ясно, что выработанный Центральным советом курс на сохранение единых профсоюзных организаций при проведении реструктуризации оказался верным. Опыт, который в этом плане первой наработала профсоюзная организация Магнитогорского металлургического комбината, затем был развит профкомами “Северстали”, предприятий “Русского алюминия” и рекомендован исполкомом ЦС к повсеместному использованию.

В профсоюзной организации Лебединского ГОКа около 40 процентов членов профсоюза трудятся в дочерних организациях. В ходе масштабной реорганизации КМК производственная структура разделилась на девять самостоятельных независимых предприятий, а первичная профсоюзная организация “Кузнецкие металлурги” объединила работников этих независимых юридических лиц в единой структуре, что позволило сохранить силу и мощь этой организации. По пути сохранения единых профсоюзных комитетов в условиях реструктуризации пошли практически все профсоюзные организации предприятий “СУАЛ-Холдинга”, профорганизации Серовского, Выксунского и Верх-Исетского металлургических заводов, Качканарского ГОКа. Конечно, этот список можно продолжить.

Однако есть и другие примеры. Жизнь многогранна и готовых решений на все случаи не бывает. Но мы должны взвешенно подходить к выработке политики в различных ситуациях. В некоторых случаях при передаче непрофильных, в том числе жилищно-коммунальных служб, детских дошкольных учреждений и спортивно-оздоровительных комплексов в муниципальную либо иную собственность осуществлялся переход их работников в другой профсоюз. А еще чаще под видом перехода в другой профсоюз осуществлялась ликвидация организаций, и наша потеря численности работающих членов профсоюза это убедительно подтверждает.

За период после принятия правительством постановления о развитии металлургии численность занятых в отрасли сократилась на 73,5 тысячи человек, а численность работающих членов профсоюза – на 102 тысячи человек.

Как увеличить ряды профсоюзов?

Во всем мире сегодня для профсоюзов одной из главных является задача увеличения профсоюзного членства. В проекте программы действий Международной федерации металлистов, которая через несколько дней будет приниматься на XXXI Всемирном конгрессе металлистов, в числе приоритетных стоит вопрос привлечения в профсоюзы так называемых белых воротничков. В мировом профсоюзном движении идут мощные объединительные процессы: слабые, потерявшие численность профсоюзы, вне зависимости от отрасли объединяются в единые структуры для эффективного выполнения своих функций по представлению интересов трудящихся.

Поэтому рассуждения некоторых наших товарищей о том, что, условно говоря, силикатчики либо мебельщики не металлурги и поэтому должны идти в профсоюз своей отрасли, мне представляются некорректными. Люди вступали в наш профсоюз и вправе рассчитывать на нашу поддержку. В Федерации независимых профсоюзов России на уровне центральных советов и комитетов профсоюзов есть договоренность о том, что вопросы перехода организаций из одного профсоюза в другой не решаются без консультаций и согласования на уровне руководящих органов профсоюзов. Но здесь другой случай, и отталкивать от себя людей мы не должны, тем более что практика показывает, что, как правило, это заканчивается ликвидацией организаций. Не бесспорной представляется мне и идеология перевода малых организаций из категории цеховых структур в первичные с подчинением среднему звену.

Такие примеры есть в профорганизации ОЭМК. Да, некоторые предцехкомы хотели бы стать самостоятельными, но лучше ли от этого будет людям, когда при неосвобожденном от производственной работы председателе все проблемы придется решать уже не в большом профкоме, находящемся рядом, а в территориальном органе? Да и разделение профорганизаций, например, “Амурстали” на четыре и Ачинского комбината на две – не приводит ли оно к распылению сил и средств, которое не способствует консолидации нашей деятельности? С другой стороны, сохранили единую профорганизацию на Саянском алюминиевом заводе, но, по утверждению руководителей цеховых профсоюзных организаций сформированной службы сервиса, реальной помощи и поддержки от профкома СААЗа они практически не получают. Поэтому многое зависит от лидеров, от их желания и способности объединять всех членов профсоюза. Но, безусловно, решающая роль принадлежит самим членам профсоюза, выбирающим будущее своей организации.

Конечно, на нынешнем этапе, когда различные виды дотаций выделившимся предприятиям сворачиваются, профсоюзные комитеты оказываются в очень сложном положении. С одной стороны, обеспечение аналогичных для трудящихся основного производства льгот в коллективных договорах новых независимых предприятий, не надо это замалчивать – это фактическое удорожание услуг и работ теперь уже сторонних организаций, которое, конечно же, будет оплачиваться за счет основного производства, а значит, за счет работников базового предприятия. Но в основе нашей деятельности – солидарность. И в конечном счете достойная жизнь подрядчиков – это и залог надежности в работе основного производства, если говорить о прагматической стороне нашей работы.

Бесспорным является тот факт, что при помощи базовых профкомов социальные последствия реструктуризации, прежде всего через справедливые коллективные договоры, через распространение отраслевого тарифного соглашения на непрофильные производства будут более приемлемыми для членов профсоюза, и эту линию на сохранение единых первичных организаций необходимо, как мне представляется, продолжать.

По производительности труда катастрофически отстаем

Теперь о модернизации. Если перейти на современный подсчет производительности труда и учитывать сопоставимые трудозатраты на производство продукции, становится ясно, что мы катастрофически отстаем не только по абсолютным цифрам производительности труда, но и по темпам ее прироста. За последние 15 лет Великобритания, Германия, Италия в производительности труда на производстве черных металлов прибавили почти 300 тонн на одного работающего, Бразилия – 336 тонн, Южная Корея, США почти по 500 тонн, а мы до сих пор не достигли 280 тонн и наша прибавка составляет всего 95 тонн на одного работника.

Правда, следует оговориться, что эта прибавка возникла лишь в последние годы после затяжного кризиса, который охватил в начале девяностых всю промышленность России. Аналогичная картина в цветной металлургии, в частности в алюминиевой подотрасли. Самое печальное во всей этой статистике, что разрыв продолжает увеличиваться, и это может предопределить печальное будущее нашей отрасли.

По информации территориальных комитетов профсоюза в Москве, Московской, Орловской, Белгородской, Новосибирской, Читинской областях, структурная реорганизация производства не сопровождается внедрением новых технологий и вводом нового оборудования. Остальные регионы указали лишь узкий круг предприятий, на которых осуществляется модернизация производства. По ориентировочным оценкам, подтверждаемым представленными в Центральный совет материалами с мест, модернизацию производства, а не ее имитацию проводят не более 40 процентов предприятий отрасли.

Если в настоящее время ситуация кардинально не изменится, то через несколько лет от российской металлургии останутся десяток крупнейших предприятий черной металлургии, полтора десятка в цветной, ряд горных предприятий и несколько заводов четвертого передела, которые по-настоящему занимаются техническим перевооружением. Остальные не выдержат конкуренции со стороны мировых производителей после вступления России в ВТО, тем более что цены на российские энергоносители и сырье неуклонно приближаются к мировым. В этих условиях мы обязаны побуждать тех, кто пользуется нынешней благоприятной конъюнктурой спроса на металлургическую продукцию, имеет солидные прибыли, но ничего не делает для обеспечения будущего своих предприятий, к более активной работе по приведению производства в соответствие с мировыми стандартами. Да, пришло время именно так ставить вопрос.

Присоединение России к Киотскому протоколу это не те сказки, которыми нас убаюкивают чиновники, что Россия будет торговать квотами на загрязнение окружающей среды. Киотский протокол – это прежде всего невозможность реализовать на внешних рынках продукцию, произведенную с превышением установленных мировым сообществом экологических стандартов. При весьма медленном развитии внутреннего рынка металлопотребления для России это будет означать только одно – невозможность выхода на мировые рынки и закрытие предприятий.

Сравнительный анализ прибыли предприятий горно-металлургического комплекса России и инвестиций в развитие производства показывает явно негативную тенденцию недооценки складывающейся ситуации как со стороны многих собственников средств производства, так и государственных органов всех уровней власти.

Вынужден еще раз повторить ранее высказанное мною убеждение, что для части собственников предприятий вопросы модернизации вторичны. Сегодня нормы прибыли прекрасные, социальная обстановка стабильная: рабочие спокойны, у них есть работа и есть регулярно выплачиваемая, хотя и низкая, но реальная зарплата. Естественно, следует учитывать, что у нас и сегодня есть предприятия, где месяцами задерживается зарплата, производство дезорганизовано и подчас стоит.

Это и Ловозерская горно-обогатительная компания и Тырныаузский вольфрамо-молибденовый комбинат. Но это скорее исключения из правила. На подавляющем количестве предприятий ситуация лучше, чем была несколько лет назад. И идеология расчета на “авось проскочим” не может устраивать трудящихся, они в отличие от хозяев бизнес продать не смогут, и мы обязаны с привлечением правительства и губернаторов побуждать работодателей вкладывать средства в развитие производства.

Государство обязано оценивать перспективы

Конечно же, Минпромэнерго обязано высказать свою точку зрения относительно будущего отдельных предприятий отрасли. Еще есть отраслевая наука, способная оценивать конкурентоспособность продукции и перспективы предприятий. Тем более что нам удалось добиться включения в Генеральное соглашение между профсоюзами, работодателями и правительством на 2005-2007 годы положения о проведении мониторинга выявления неэффективных организаций, имеющих общегосударственную значимость, с целью их возможной реструктуризации и разработки программ социальной поддержки работников.

Так что нет уже оснований у Минпромэнерго и его департамента промышленности утверждать, что они неправомочны оценивать перспективы не принадлежащей им частной собственности и вести этот мониторинг, опираясь только на не всегда объективную самооценку собственников. Генеральное соглашение – это федеральный нормативный акт, имеющий силу закона для всех. И государство обязано заставить собственников обеспечивать развитие производства либо заменить их, так как речь идет не просто о собственности, речь идет о будущей безопасности России – и экономической, и социальной, и оборонной. Пока власть нас не слышит – значит, тихо говорим.

Модернизация легкой не бывает

Без капитальных вложений средств на обновление производственных мощностей резервы сокращения численности персонала, улучшения экологии, радикального снижения травматизма и профессиональных заболеваний уже исчерпаны. Всем нам должно быть понятно: когда работодатели будут обращаться в профкомы с предложениями по сокращениям, необходимо очень внимательно анализировать эти инициативы, чтобы не допустить неправомерного увеличения физической и психологической нагрузки на работающих. Тем более что ст. 82 Трудового кодекса РФ наделяет выборные профсоюзные органы в этом плане действенными инструментами влияния…

В целом, по оценке Минпромэнерго, на реализацию стратегии развития металлургического комплекса России необходимо до 2010 года направить около 950 млрд. рублей. Представляется, что эти цифры реальны, необходимы желание и контроль, чтобы, во-первых, средства направлялись на эти цели, а во-вторых, чтобы они обеспечили ожидаемую отдачу.

Бьем челом Президенту России

И еще раз к мировой практике. В странах с рыночной экономикой социальные аспекты модернизации обеспечивались в том числе за счет отраслевых металлургических целевых фондов, средства на которые закладывались (под давлением либо при согласии государства) в цену реализуемой продукции, в некоторых странах даже вводился специальный налог на модернизацию металлургии. Об этом мы говорили не раз, принимали даже решение съезда, все ветви власти знают о нашей позиции, более того, разделяют ее, но считают, что формироваться такой фонд должен из прибыли предприятий и строго на принципах добровольности и самоорганизации предприятий. Звучит красиво.

Но ведь нереально, чтобы конкуренты добровольно финансировали конкурентов. Может быть, на закрытие, на социальные выплаты при ликвидации предприятий-конкурентов они и дали бы средства, но не такова еще степень социальной ответственности бизнеса и его консолидации. Опять же нужна воля государства и в принятии такого решения, и в управлении этими средствами, как мы и предлагали, с участием общественного совета, например ассоциации работодателей. “Под лежачий камень вода не бежит” – будем еще раз обращаться к Президенту России.

Чтобы обеспечить мягкое проведение модернизации, необходимо повсеместно развивать добровольное пенсионное страхование за счет средств предприятий и, возможно, частично за счет привлечения на эти цели и личных средств работников. Такой опыт уже накоплен на Михайловском ГОКе, на Новолипецком металлургическом комбинате, и его необходимо не только пропагандировать, но и сделать нормой для всех.

Позиция Центрального совета, территориальных органов, профкомов должна быть известна всем работникам. Без их осознанного участия в обеспечении социальных приоритетов в процессе развития металлургии, в действительной модернизации предприятий отрасли, а не имитации бурной деятельности, а значит, обеспечения их достойного будущего и будущего наших детей, у нас ничего не получится.

Фролов Филипп