Итоги и последствия завершения приватизации Магнитогорского металлургического комбината

Долговременная история приватизации "Магнитки", наконец, завершена: в декабре менеджмент комбината выкупил находившиеся до сих пор в государственной собственности 17,85% уставного капитала и приобрел крупный пакет акций (16%) у миноритарного держателя – "Стальной группы Мечел". В результате он сосредоточил под своим контролем около 100% акций ММК. Этому исходу предшествовала напряженная борьба; как правило, когда на кону оказывается такое крупное предприятие, за столом собираются профессиональные игроки. Как ни странно, но каждый из них в итоге получил желаемое: менеджмент удовлетворен долгожданным контролем над предприятием, "Мечел" реализовал свой пакет по полной стоимости, а команда НЛМК обзавелась поддержкой мощной угольной группы, что немаловажно в условиях нынешнего дефицита на рынках металлургического сырья.

Исходный расклад

В преддверии аукциона по приватизации госпакета "Магнитки" заявки на игру подали три участника. Первый – это менеджмент ММК, у которого на руках были козыри в виде 62%-ного пакета акций комбината; он был готов выложить на стол порядка $1,5 млрд. Второй игрок – "Стальная группа Мечел" (СГМ), у которой козыри были послабее – около 16% акций "Магнитки", зато группа готова была поднять ставки вплоть до $2,15 млрд. Главным образом, это были бы заемные средства, но владельцы "Мечела" продемонстрировали свою готовность указанную сумму заплатить. Третий участник – Новолипецкий металлургический комбинат (НЛМК), у которого вовсе не было козырей, но имелись деньги и опыт для участия в игре в одну руку с любым из первых двух игроков. При этом, за кулисами угадывалось неявное присутствие четвертого игрока – компании УГМК, готовой вступить в игру, если менеджмент "Магнитки" не сумеет приобрести госпакет. В этом случае можно было бы начать новую партию, в которой руководство комбината запросто лишилось бы большей части своих козырей.

Фактически победа в аукционе давала возможность любому из претендентов добиться контроля над комбинатом. Менеджмент сразу поставил бы непреодолимый барьер перед любыми попытками посягнуть на его власть со стороны. "Мечел" и НЛМК могли завладеть предприятием со временем, после подключения к игре владельца УГМК Искандера Махмудова, до сих пор имеющего все основания претендовать на 30% акций ММК из тех 62%, которые перед аукционом считались подконтрольными менеджменту.

Генеральный директор комбината Виктор Рашников исчерпал свои возможности для блефа задолго до декабрьского аукциона. На протяжении пяти лет ему удавалось успешно лоббировать свои интересы в правительственных кругах, так что продажу госпакета, о которой впервые зашла речь в 1999 году, систематически откладывали на более поздние сроки. Однако теперь этот резерв был исчерпан: было совершенно очевидно, что аукцион состоится в намеченный срок – 22 декабря 2004 года. Два года назад он начал искать союзников, объявлял о планах слияния активов или, по меньшей мере, об учреждении альянса для совместного участия в аукционе сначала с НЛМК, затем – с "Мечелом". Но из этого ничего не вышло. Не удалось ему найти и какого-нибудь нового партнера. В итоге гендиректор вынужден был играть с открытыми картами.

Фактически в преддверии аукциона ситуация у менеджмента ММК была критической. Прежде всего, "Стальная группа Мечел" официально объявила, что готова дойти в торгах до суммы $2,15 млрд., тогда как менеджмент мог истратить на это приобретение порядка $1,5 млрд. (да и то могли возникнуть определенные трудности с легитимизацией ассигнованных средств), возможно – немногим более. Затем возникла новая проблема. Российский фонд федерального имущества (РФФИ), который распоряжался госпакетом "Магнитки", потребовал созвать совет директоров для решения вопроса о выплате промежуточных дивидендов по итогам 9 месяцев. Их выплата не только уменьшила бы объем свободных средств ММК, но одновременно расширила бы инвестиционные возможности конкурента – миноритарного акционера "Мечела". Правда, позднее Рашников сумел договориться с РФФИ и отложить эту выплату до "после аукциона". Однако проблемы продолжали нарастать: если еще в августе-сентябре предполагалось, что стартовая цена госпакета составит $300-400 млн., и можно было надеяться, что торги завершатся на уровне $600-700 млн., в ноябре было объявлено, что начальная цена на аукционе – $790 млн.! Учитывая декларации "Мечела", можно было не сомневаться, что конечная сумма может характеризоваться порядка $1,5-2 млрд.

С другой стороны, у основного конкурента – "Мечела" – были проблемы с аккумулированием необходимой суммы: по оценкам аналитиков, с учетом денег, вырученных в результате IPO, свободные средства группы составляли около $300 млн., поэтому заявления, что угольно-металлургический холдинг готов заплатить за госпакет более $2 млрд., можно было бы расценивать как блеф. Тем не менее, такой подход таил в себе серьезную опасность просчетов.

Из множества появившихся в прессе прогнозов относительно возможного развития событий наиболее интересным представляется комментарий Павла Рабина. Этого бизнесмена смело можно назвать гроссмейстером "металлургического покера": в середине 90-х годов он участвовал в приватизации "Магнитки", а также принимал активное участие в судьбе "Мечела", в свое время сосватав ему швейцарского инвестора Glecore, где несколько лет он даже был членом его совета директоров. Рабин в своем интервью "Накануне.RU" заявил: "Я полностью согласен с тем, что этих миллиардов у "Мечела" нет. Но также полностью убежден, что они готовы отдать эти деньги за госпакет. Группа очень амбициозная и еще молодая по сравнению с другими крупными металлургическими формированиями. И, если все они уже, в основном, остановились в развитии, то "Стальная группа Мечел" все еще развивается. А приобретение такого актива, по сути дела, выводит ее в первые ряды даже не российской, а мировой металлургии. По разным оценкам, от 18 до 20% голосующих акций ММК у стальной группы уже есть, поэтому государственные 23% сильно изменят ситуацию. Никому, кроме как "Мечелу", эти акции не нужны, больше ни для кого это не будет крупным активом. А вот для "Стальной группы Мечел" это чревато решительным изменением статуса".

В экономической целесообразности данного приобретения для "Мечела" Рабин тоже не сомневался: "Наши металлургические активы сильно недооценены. Реально капитализация подобных предприятий в развитых странах значительно выше, чем в России. Если говорить о национальной экономике в целом и об ММК как ее части, то, конечно, не стоит (покупать и платить такие деньги). Но, если говорить о перспективном и очень стабильно работающем предприятии, то – стоит. С учетом того, что у ММК есть проблемы с сырьем, а "Стальная группа Мечел" им владеет, то это становится не просто приобретением какого-то дорогостоящего актива. У группы возникает синергетический эффект. То, что в отдельности не имеют ни ММК, ни "Мечел", вместе даст возможность сделать мощный рывок вперед. И даже если за госпакет будет отдано свыше $2 млрд., то окупаемость этой сделки при нынешнем спросе и при нынешних ценах на металл – 1,5-2 года".

При этом, заявления Виктора Рашникова, что "вместе с госпакетом "Мечел" приобретет проблему в виде корпоративной войны", могли устрашать только его самого. Его крылатая фраза "На этом аукционе "Мечел" покупает билет на войну", безусловно, бравурна, но, по мнению Рабина, "на самом деле проблему приобретет ММК. "Мечел" будет вести войну со стратегических позиций, а ММК придется отбиваться, что всегда хуже". Ситуация для менеджмента "Магнитки" еще более обострилась, когда выяснилось, что в игру вступает НЛМК. Хотя официальные представители этой компании на всех углах утверждали, что комбинат идет на аукцион самостоятельно, было очевидно: зреет альянс. При этом, аналитики и промышленники могли только гадать, с кем из двух конкурентов заключит союз Владимир Лисин, генеральный директор НЛМК. Но Рашников-то знал точно, что не с ним.


Искусство блефа

Прогнозировать действия НЛМК было довольно трудно. Слывший квалифицированным аналитиком "профессионального покера" Павел Рабин прокомментировал возможные варианты следующим образом: "С одной стороны, здесь может быть некая просьба о поддержке со стороны Рашникова, потому что есть проблемы правильной структуризации, правильного показа денег и целый ряд вопросов, порождаемых открытыми сделками. НЛМК может тут помочь не столько деньгами, сколько возможностью легитимного и конкретного участия в аукционе на стороне ММК с последующим разделением или комиссионных, или какого-то влияния. Но мы хорошо знаем Лисина, он обычно в такие игры не играет".

С другой стороны, "покупать для себя эти 18% просто бессмысленно. В любом случае должен быть какой-то альянс – или тактический союз с Рашниковым, что маловероятно, учитывая характер Лисина и его положение в металлургии, или стратегическое объединение с "Мечелом". Второй вариант более вероятен, поскольку он и усиливает финансовые возможности, и дает возможность управлять новыми активами, и открывает доступ к сырьевым ресурсам. Такая кооперация более вероятна, более логична. На нее могут пойти и Лисин, и Зюзин". Правда, Рабин не исключал и той возможности, что НЛМК действительно намеревался приобрести госпакет самостоятельно, "с последующим розыгрышем: условно говоря, купить за миллиард, чтобы продать за два". Однако он считал это маловероятным: "Не тот масштаб, не тот уровень, чтобы заниматься спекуляциями на таком стратегическом активе".

Разумеется, Виктор Рашников должен был учитывать оба варианта участия НЛМК в аукционе: в условиях, когда значительную часть подконтрольного ему пакета можно было, в принципе, оспорить, следовало просчитать все сценарии развития событий, даже возможные только теоретически. Менеджмент слишком долго играл краплеными картами, и старые дела вполне могли всплыть на поверхность, если, разумеется, госпакет уйдет в чужие руки. Дело в том, что утверждение "менеджмент контролирует около 60% акций ММК" соответствует реальности только с определенными оговорками. Прежде всего, администрации принадлежат только 32% голосующих акций, а еще 26% числятся на балансе комбината, причем, история их появления там весьма запутанная. Скорее всего, она небезупречна и с точки зрения закона. Разумеется, они тоже подконтрольны Виктору Рашникову, но – исключительно как генеральному директору. Фактически на весь "подконтрольный менеджменту" пакет существуют и другие претенденты.

Во-первых, на 30% комбината продолжал претендовать Искандер Махмудов, одна из влиятельнейших фигур российского металлургического бизнеса, чье вмешательство могло бы серьезно спутать все карты. Правда, когда Владимир Путин посетил организованные "Магниткой" соревнования по дзюдо, Махмудов понял намек и, казалось, утратил интерес к этому пакету. Тем не менее, если бы менеджменту не удалось выкупить госпакет, об этих акциях можно было бы и вспомнить…

Во-вторых, есть еще 10,5% акций, принадлежавших в свое время Инкомбанку, который когда-то приобрел их по цене, гораздо ниже рыночной, – за 8 млн. руб., хотя реальная стоимость тогда составляла около $20 млн. Как именно это могло случиться, в СМИ не освещалось. Известно одно: когда банк не сумел пережить финансовый кризис 1998 года, этот пакет непонятным образом оказался на балансе магнитогорской компании "Радиомагнит", за которой стоит менеджмент "Магнитки" (по данным "Ведомостей"). Очевидно, что в этой истории тоже могло бы обнаружиться нечто интересное для налоговых и правоохранительных органов, равно как и для обманутых кредиторов обанкротившегося Инкомбанка, тем более что вопросы по поводу этого пакета возникали неоднократно, в связи с ним несколько раз заводились громкие уголовные дела, которые впоследствии бесшумно закрывались.

В-третьих, еще была история с доверительным управлением акциями работников ММК, которая тоже пахнет отнюдь не ландышами. В 2000 году дочерняя структура комбината "Меком" аккумулировала, якобы в доверительное управление, акции 9 тыс. мелких держателей, получивших их в ходе приватизации. Однако три года спустя "Меком" без согласия владельцев акций (с ними рассчитались деньгами) продала весь этот пакет. Оказывается, договором было предусмотрено безоговорочное право доверенного лица продавать акции доверителя, хотя при подписании договоров владельцы акций об этом и не подозревали. Сумма была неплохой: это произошло осенью 2003 года, когда цена держалась на уровне 760 руб. за акцию. Покупателем выступила подконтрольная ММК компания U.F.G.I.S. Однако весной 2004-го цены взлетели до 10-14 тыс. руб., поэтому в Магнитогорске начались митинги и демонстрации обманутых рабочих комбината под лозунгом: "Рашников, отдай деньги!". В этой истории речь идет о сравнительно небольшом пакете – около 1,5% голосующих акций. Однако сколько подобных историй может обнаружиться при серьезных разборках?

Было очевидно, что, если госпакет выкупит менеджмент ММК, то, как выразился Рабин, "все будет похоронено, и никто никогда этих вопросов не поднимет. Если же акции достанутся СГМ или НЛМК, то, безусловно, следующим этапом станет розыгрыш этих карт, уже давно крапленых. Он начнется, и при таком масштабе инвестиций, которые отдаются за госпакет, наверняка хватит и финансового, и административного ресурса, чтобы вновь поднять эту тему и заставить ММК капитулировать". Очевидно и то, что все исходные приватизационные сделки начала 90-х годов и последовавший за ними передел собственности чрезвычайно уязвимы на сегодняшний день. Глава российской Счетной палаты Сергей Степашин открыто заявляет: "Все крупные приватизационные сделки последних десяти лет можно считать экономическими преступлениями".

Ежевечерняя молитва российских олигархов, безусловно, о том, чтобы президент выполнил свое обещание: "Итоги приватизации оспариваться не будут". И они стараются не вспоминать, что в этом заверении была оговорка: "Если в них нет прямых нарушений закона". Именно по этим причинам менеджмент ММК был, как никто другой, заинтересован в получении госпакета: только его приобретение давало возможность Рашникову и его команде полностью обезопасить свой бизнес от любых потенциальных агрессоров. По словам Рабина, только в данном случае Виктор Рашников "мог стать полноценным членом элиты российского сталелитейного бизнеса и на равных с остальными определять погоду на внутреннем и внешнем рынках; до сих пор рыночная власть Рашникова признавалась лишь с оговоркой "до продажи госпакета"".


Второй вариант

Вариант, в котором при сложившейся расстановке сил на ММК менеджмент приобретет госпакет, совершенно не устраивал владельцев "Стальной группы Мечел". Роль миноритария и без того не представлялась холдингу привлекательной, а в данном случае его положение стало бы и вовсе неблагоприятным. Из этой ситуации было два выхода: либо продать свой пакет, либо принять участие в приватизационном аукционе. Однако договориться с Рашниковым о достойной цене за эти 16% не удавалось, и "Мечелу" пришлось избрать второй вариант. Во всяком случае, официальные представители группы декларировали это намерение при каждом удобном случае. Более того, 20 декабря группа провела внеочередное собрание акционеров, которое утвердило решение правления о сумме в $2,15 млрд., до которой компания могла дойти на торгах.

Разумеется, менеджмент "Магнитки" сознавал не только то, что у "Мечела" явно маловато денег для этого аукциона, но и тот факт, что одобрение собранием акционеров крупной сделки вовсе не означает, что группа действительно истратит указанную сумму на покупку госпакета. Тем не менее, рисковать было опасно, тем более что заявку на участие в аукционе подал и НЛМК, у которого и вовсе не было акций комбината, следовательно, приобретение госпакета имело смысл для этой компании только в том случае, если она уже с кем-то договорилась об альянсе. Разумеется, альянс с "Мечелом" имел бы смысл: у НЛМК достаточно денег, а у СГМ есть изрядный пакет акций "Магнитки". Кроме того, угольная группа могла бы помочь НЛМК в плане снабжения сырьем.

Обстановка накалялась; если руководители ММК рассчитывали, что проблемы с налоговыми органами, которые "неожиданно" возникли у "Мечела" в самом преддверии аукциона, помешают группе принять участие в торгах, то расчет не оправдался. Вместо этого холдинг объявил, что создает стратегический союз для участия в аукционе, хотя "пока не может назвать потенциального партнера". Угадать, о ком идет речь, труда не составляло, хотя официальные представители НЛМК утверждали, что комбинат намерен участвовать в торгах самостоятельно.

Рашникову оставалось одно: договориться с "Мечелом". В результате 21 декабря менеджмент ММК (через свою структуру U.F.G.I.S) выкупил у совладельца "Мечела" Игоря Зюзина его акции за $780 млн. (вместо $300-400 млн., которые предлагал раньше), и компании подписали соглашение об отказе от любых взаимных претензий, в соответствии с которым "Мечелу" полагалось получить еще $90 млн. Недоверчивая СГМ пожелала получить всю сумму до начала аукциона, это требование тоже было выполнено (все $780 млн. были выплачены холдингу 22 декабря утром, до начала торгов). После этого представители "Мечела" попросту не явились на торги, как, впрочем, и представители НЛМК. В результате аукцион завершился через две минуты после открытия: менеджмент "Магнитки" приобрел госпакет по стартовой цене.

В итоге все были довольны. Рашников получил полный контроль над предприятием за те же деньги, что ассигновал для приобретения одного только госпакета, а "Мечел" – средства для продолжения своей стратегической экспансии, а это весьма существенно для этого молодого, но стремительно развивающегося холдинга. Совладелец и генеральный директор СГМ Владимир Йорих заявил корреспондентам: "Мы рады, что сумели реализовать полную стоимость нашей доли в ММК. Эти средства теперь намереваемся использовать для продолжения стратегической экспансии в горнорудной сфере и упрочения своих лидирующих позиций на рынках длинномерной продукции и специальных сталей".

Точку в этой истории поставил президент Путин, заявив на пресс-конференции в Кремле: "Всегда, во всяком случае в последние годы, опасались, что контроль над предприятием уйдет в чужие, не очень добросовестные руки; как я понимаю, этого не случилось, так что все удовлетворены". Так или иначе, но менеджмент во главе с Виктором Рашниковым получил полный контроль над комбинатом и теперь приступает к осуществлению давно разработанных планов.


Хэппи-энд с программой-максимум

В принципе, в своем стремлении к победе Рашников учитывал и возможность поражения. По сведениям газеты "КоммерсантЪ", менеджмент ММК разработал программу работы предприятия в случае, если аукцион выиграет "Мечел". В соответствии с этой программой инвестиции в развитие производства уменьшились бы на две трети по сравнению с запланированными, а победитель получил бы практически бесперспективное предприятие, к тому же, изменить принятую инвестиционную программу, по крайней мере, в 2005 году, было бы крайне трудно. Финансовый план на 2005 год был разработан и утвержден руководством компании заблаговременно, в нем присутствовали оба варианта инвестиционной программы: оптимистичный, если аукцион выиграет менеджмент, и пессимистичный, если госпакет приобретет "Мечел". Теперь же, когда все волнения уже позади, "Магнитка" становится на путь быстрого развития.

Собственно, и до сих пор комбинат делал значительные инвестиции в производство: в этом отношении "Магнитка" – один из лидеров российской черной металлургии. С 1996 года ММК инвестировал в капитальное строительство более 40 млрд. руб., причем, за один только прошлый год предприятие израсходовало около 11 млрд. руб, главным образом, в сфере сталеплавильного производства. В результате в 2004 году было реализовано несколько крупных проектов. В частности, на комбинате реконструировали мартеновский цех, сдали в эксплуатацию две сортовые МНЛЗ и агрегат печь-ковш, поэтому с ноября была полностью прекращена разливка стали в изложницы и существенно уменьшился расход металла на прокат (27 кг на тонну проката). Кроме того, в 2004 году на комбинате стал работать агрегат полимерных покрытий, началось строительство новых сортовых станов. Еще один крупный проект связан с модернизацией электросталеплавильного производства: планируется заменить старые сталеплавильные агрегаты двумя электропечами, идет сооружение печи-ковша и слябовой МНЛЗ. В целом же, судя по сообщениям пресс-службы компании, техническое перевооружение и модернизация охватили практически все производственные переделы ММК.

Теперь, когда менеджмент надежно обезопасил свой бизнес от любых посягательств, поток инвестиций в развитие производства резко возрос. В наступившем году капитальные вложения составят 14,3 млрд. руб., причем, 99% из них будут направлены на промышленное строительство. Одно из приоритетных направлений – реализация очередного этапа программы технического перевооружения горнообогатительного производства (реконструкция агломерационных машин № 8 и 13 и агломерационной фабрики № 2). Осуществляется эта программа в сотрудничестве с Южноуральским машиностроительным заводом, ожидаемый результат – увеличение выпуска агломерата на 15%.

Эта программа – составная часть проекта расширения объемов производства чугуна, в рамках которого в 2005 году будет увеличена производительность доменных печей. Программа развития доменного производства предусматривает реконструкцию домны № 4 и установку на домне № 1 нового оборудования люксембургской фирмы Paul Wurth – до конца 2006 года загрузочными устройствами этой фирмы будут оснащены все семь действующих на комбинате доменных печей. В целом же на развитие этого комплекса в 2005 году будет направлено более 2 млрд. руб., т.е. 14,4% от общего объема капиталовложений.

Далее, в рамках программы модернизации кислородно-конвертерного производства в 2005 году будет построен агрегат электродугового нагрева стали в ковше, благодаря чему расширятся возможности цеха по нагреву металла, частично химический нагрев будет заменен электродуговым, уменьшится расход чугуна и улучшится качество подготовки металла к разливке. Кроме того, продолжится реконструкция мартеновского цеха вследствие организации электросталеплавильного производства мощностью 4 млн. т в год. Параллельно будет осуществляться модернизация прокатного производства: запланирована реконструкция автоматизированных систем управления технологическими процессами в листопрокатных цехах № 4 и 10, к тому же, предусмотрена модернизация стана горячей прокатки "2500" и намечен ввод в эксплуатацию трех новых сортовых станов. Последний из этих проектов даст комбинату возможность не только увеличить выпуск востребованной рынком продукции до 2 млн. т год, но и обеспечить качественным подкатом собственные метизные предприятия. Планируется также продолжить модернизацию энергетического хозяйства "Магнитки".

Все запланированные и уже осуществленные на комбинате проекты взаимосвязаны: вводом в эксплуатацию агрегата для нанесения полимерных покрытий завершилось создание нового высокотехнологичного комплекса по производству листового проката. Другие звенья этой технологической цепочки – новая МНЛЗ в конвертерном цехе, реверсивный стан в листопрокатном и линия непрерывного горячего цинкования в цехе покрытий. Теперь менеджмент изучает перспективы создания современного комплекса по производству различных изделий из металла с покрытиями для строительной промышленности. На стадии разработки находится и еще один проект: в 2005-2006 годах предполагается построить новый агрегат горячего цинкования, поскольку запуск линии полимерных покрытий, которая использует около 200 тыс. т оцинкованного проката, обусловил некоторый дефицит этого материала. Разрабатываются и другие планы, осуществление которых обеспечит крупнейшему металлургическому комбинату России достойное место как на внутреннем, так и на международных рынках.


Галина Резник