Практика российских трубных компаний показывает: эффективные методы борьбы с антидемпинговыми процедурами и пошлинами и в целом с протекционизмом в Европейском союзе существуют. Надо лишь поставить себе цель их найти

В советское время мы производили стальных труб больше всех, однако имеющихся мощностей явно не хватало, а трубы были в дефиците. Особенность нынешней российской трубной промышленности - недозагрузка мощностей. Очевидно, что у отрасли есть незадействованный резерв, и глупо им не воспользоваться. Попытки создать стабильный и предсказуемый доступ на внешние рынки предпринимались, но серьезных результатов они не принесли - слишком велика оказалась сила протекционистской политики западных стран.

Трубы - продукт конечный, с большой добавленной стоимостью и, по сути, высокотехнологичный. Неудивительно, что рынок труб оберегается от импорта развитыми странами очень жестко. Рынок труб делится в упрощенной форме на две части - трубы большого диаметра для магистральных нефте- и газопроводов и все остальные. Рынок труб большого диаметра для нас фактически закрыт. Это связано с политикой обеспечения западными странами нужного уровня импорта нефти и с серьезными инвестиционными расходами на создание трубопроводной инфраструктуры. По крайней мере, это верно для всех крупных проектов, реализуемых частным европейским и американским капиталом. Но ведь большая (например, по длине) часть производимых труб - это трубы небольшого диаметра, используемые в основном в ЖКХ. Никаких торгово-политических предпосылок закрытия, скажем, европейских рынков для российских производителей не видно. Но и здесь нашим трубникам похвастаться до последнего времени было нечем. Причины неудач в экспорте российских труб и возможные методы преодоления протекционизма, в первую очередь Евросоюза, "Эксперт" обсуждает с Виктором Богдановым, гендиректором Sinara Group SA (представляет торговые интересы Трубной металлургической компании).


Все испортил "дикий" экспорт

- Как же все-таки получилось, что за десять лет российские трубники так и не научились экспортировать "трубу" в Европу? Вот сталелитейные компании, их тоже в демпинге обвиняют, однако у них ведь есть успехи.
- Все началось с экспортного бума начала девяностых. Тогда все трубные заводы неконтролируемо бросились за длинным долларом на мировые рынки, в том числе и на рынок ЕС. Ни знаний о рациональных методах продаж, ни умения и даже слабого представления о том, по каким ценам следует продавать, тогда не было. Наши компании не реализовывали никакой стратегии, а лишь пытались выжать из ситуации максимальную сиюминутную выгоду. "Дикость" российского экспорта привела к ответной реакции: местные производители начали защищаться, применяя свое антидемпинговое законодательство. Защитные меры оказались эффективными: в ЕС сильны позиции Ассоциации защиты производителей бесшовных труб, где всем заправляет Vallourec-Mannesmann. Индустрия бесшовных труб старая, с большими связями в Европейской комиссии. Мы сразу же попали под антидемпинговое расследование, и, поскольку были страной с нерыночной экономикой, Еврокомиссия взяла в качестве основы для расчета демпинга данные по Чехии.

- А почему, собственно говоря, в деле о российском демпинге не использовалась информация об издержках и ценах российских производителей?
- Антидемпинговое расследование по бесшовным трубам в ЕС было инициировано в 1996 году. По существующим правилам Еврокомиссия публикует и передает российским властям уведомление о начале расследования, в котором заинтересованным компаниям предлагается сотрудничать, то есть для начала заполнить объемный и сложный вопросник, на котором затем и базируется расследование. Теперь представьте: 1996 год, на завод приходит вопросник на английском языке с требованием заполнить его в течение сорока дней. На заводе паника, вопросник, даже если и возвращается в Еврокомиссию, часто оказывается заполненным анекдотически. Я видел документ, в котором практически в каждом пункте была проставлена плохо переведенная на английский язык фраза: "Завод не считает для себя возможным ответить на данный вопрос". Фактический отказ от сотрудничества с Еврокомиссией и нерыночный характер нашей экономики дает ей право выбрать для сбора данных вместо России страну-аналог. В нашем случае выбрали Чехию, на основании данных по издержкам и ценам тамошних производителей выяснили, что мы "демпингуем" (хотя очевидно, что в России издержки существенно меньше), и ввели высокие антидемпинговые пошлины практически по всем заводам страны (26,8%). Время действия таких мер пять лет, срок их действия истекал в 2002 году.

Нужно наладить контакт
- Так проблема, получается, должна быть уже закрыта.
- Не все так просто. По истечении пяти лет ранее введенные антидемпинговые меры могут быть продлены на следующие пять лет по процедуре sunset review, то есть путем специального пересмотра по требованию производителей ЕС. Более того, промышленность ЕС может стремиться к ужесточению мер и задействовать для этого другой вид пересмотра - interim review. Против нас были инициированы оба механизма. А немного позже было начато новое расследование по поводу якобы имевшегося обхода антидемпинговых мер.

- Так ведь Россия получила рыночный статус, теперь вроде как правда на нашей стороне.
- Именно. Регламент ЕС по антидемпинговым процедурам предписывает проводить все расследования против стран с рыночной экономикой на основании данных этих стран. Но в Еврокомиссии об этом почему-то забыли. И, наверное, с этого момента начался наш "крестовый" антидемпинговый поход. Мы попытались заставить все юридические лица, участвующие в экспорте, сотрудничать с Еврокомиссией в расследовании, чтобы для анализа использовать наши данные по издержкам.

- А что, пришлось кого-то заставлять?
- Для того чтобы сотрудничать с Комиссией ЕС, необходимо предоставлять все запрашиваемые данные не только по производителям, но и по всем аффилированным юридическим лицам, в том числе и посредникам, участвующим в экспортных схемах. Вы же понимаете, что сделать это было нелегко.

- А номера счетов физических лиц в швейцарских банках они у вас часом не требуют?
- Еврокомиссия играет честно, эти вещи ее не интересуют.
Проблема была иная. Если, например, сталелитейные компании имели опыт участия в расследованиях, то у трубников такая практика (за редкими исключениями) отсутствовала. Чтобы эффективно защищать свои интересы, мы заключили контракты на обслуживание с ведущими европейскими адвокатскими агентствами, специализирующимися в области торгового права. Сначала работали с Van Bael & Bellis - пожалуй, наиболее именитым агентством по антидемпинговой линии, у которого хорошие связи с промышленностью ЕС и с Еврокомиссией. В восьмидесятых им не было равных по количеству завершенных кейсов. Потом начали все более плотно работать с компанией Hammonds, нынешним лидером рынка, русскоговорящие представители которой раньше работали в российской миссии при ЕС и поэтому знают Еврокомиссию, Минэкономразвития и МИД России не понаслышке.

- Почему оказалось принципиально важным наличие связей в структурах ЕС и Минэкономразвития?
- Уровень общения с Еврокомиссией всегда предусматривает обмен информацией на государственном уровне. Трубники, конечно, участвуют в "стальных" ассоциациях для лоббирования в госструктурах своих интересов. Но, грубо говоря, скорость прохождения документов для наших нужд через ассоциации нас совершенно не устраивала. Поэтому мы, пользуясь в определенном смысле связями наших партнеров из адвокатских контор и своими ресурсами, стали напрямую работать с Минэкономразвития, с отделом многосторонних торговых переговоров. Выяснилось, что там есть классные профессионалы, с которыми можно наладить сотрудничество без всяких денежных заморочек и разговаривать на одном языке, потому что это их карьера, это, в конце концов, то, чем они обязаны заниматься. Поэтому, когда мы начали просто делиться аналитикой наших адвокатов, мы оказались на полкорпуса впереди не только трубников, но, наверное, и прокатчиков.

Наконец, нам повезло и с налаживанием работы с российской миссией при ЕС. Как раз в тот момент там работал нынешний премьер Михаил Фрадков - опытный управленец, с отличными связями в Еврокомиссии. Когда он понял, что речь идет лишь о продвижении информации, которая могла послужить для пользы общего дела, он дал нам зеленый свет. Антикоррупционная жесткость господина Фрадкова привела к резкому ускорению всех процессов. Мы сумели наладить эффективный контакт не только с Минэкономразвития, но и с департаментом общеевропейского сотрудничества МИДа, вечными конкурентами, и убедить их в своей правоте. Только так нам удалось в определенном смысле "дожать" Еврокомиссию.

- А какой резон Еврокомиссии верить предоставляемым вами документам? Могли бы ведь придраться к чему-нибудь и опять анализировать издержки чешских трубников?
- Они не могут так поступить, если мы проходим и подачу данных, и процедуру верификации. Что это такое? Сначала они анализируют наши данные. Если они видят их внутреннюю целостность, когда, грубо говоря, одна таблица бьется с другой, тогда представители Еврокомиссии начинают ездить по нашим компаниям и на месте проверять правильность наших данных. Это на самом деле очень жесткое упражнение, которое ставит на уши любой завод и заводоуправление на те два-три дня, покуда там сидят еврочиновники. Они могут потребовать любой первичный документ, имеющий отношение к расследованию, могут вызвать для беседы любого человека, который их интересует. Переводчик у них, естественно, свой. И мы прошли верификацию, не только на заводах, но и на всех юридических лицах, которые участвуют в экспортных схемах.

Как достигнуть цели
- Достаточно ли процедуры верификации для того, чтобы отменить пошлины? Ведь наверняка есть связь Еврокомиссии с вашими конкурентами в ЕС, желающими вас раздавить.
- Поскольку чиновники Еврокомиссии по существующим правилам находятся в постоянном контакте с местными производителями, конкуренты сразу же начинают готовить новую порцию документов для Еврокомиссии, чтобы на их основе оставить все, как есть. Поэтому, чтобы "дожать" Еврокомиссию, с нашей стороны нужны были дополнительные аргументы. Об одном я уже сказал: Еврокомиссия "позабыла", что Россия получила статус страны с рыночной экономикой. Другой аргумент лежал в иной плоскости. Оказалось, что в индустрии бесшовных труб ЕС с середины девяностых действовал картель, в который входили главные жалобщики по нашему антидемпинговому расследованию, а сами антидемпинговые расследования были частью мер картелирования рынка Евросоюза. Гендиректорат Еврокомиссии по конкуренции несколько лет вел расследование по факту создания картеля на европейском рынке труб, которое было закончено в 1999 году, а его результаты были обнародованы в 2003-м. Mannesmann, British Steel, Sumitomo и ряд других крупных игроков, вошедших в картель, уплатили штрафов до двадцати миллионов евро. В ходе расследования были представлены даже аудиозаписи переговоров, свидетельствующие об организации картеля.

Так вот, мы вытащили на свет этот и прочие аргументы. Мы добились беспрецедентной для российской практики личной встречи с господином Фрицем-Харальдом Венигом, директором Гендиректората по торговле Европейской комиссии, отвечающим за антидемпинговые меры ЕС.

- А результат?
- На наши аргументы его реакция была порой примерно такая: "Ай-яй-яй". И теперь Еврокомиссия оказалась в очень сложной ситуации. С одной стороны были мы с нашими аргументами, и мы в общем-то ясно дали понять, что мы не те, что раньше, мы теперь "злые" и будем искать правды везде, в том числе и в суде. С другой стороны, точно так же в суд Еврокомиссию может потащить и Ассоциация защиты производителей бесшовных труб, которая попытается доказать, что Комиссия не выполнила своей задачи по защите производителей ЕС согласно базовому законодательству по антидемпингу. И, будучи зажаты между двух жерновов, они начали потихонечку поддаваться. Процедура по "обходу" мер была закрыта, поскольку производители ЕС были вынуждены отозвать свою жалобу. Дальше последовало весьма странное решение, которое было большим шагом вперед, но не полной победой. Они приостановили действие всех антидемпинговых пошлин на бесшовные трубы, официальное решение по этому поводу было принято в конце апреля, но не отменили их.

- Но если пошлины уже не действует, почему это не победа?
- Нам надо закрыть это разбирательство полностью. Иначе Еврокомиссия может восстановить действие ранее введенных антидемпинговых мер, проведя, например, "дорасследование". Кроме того, в приостановке действия пошлин есть и другие минусы. Нам тогда придется таскать за собой наследие 1997 года, то есть наши нерыночные времена. Сейчас постоянно приходится возвращаться то к аргументам 1997 года, то к аргументам 2002 года. Постоянно идет путаница: они цитируют из одного документа, мы пытаемся это побить цитатой из другого. И это уже превращается в какую-то нехорошую игру, в которой со временем становится все меньше и меньше смысла.

Но Еврокомиссии закрытие старого расследования невыгодно. Потому что в ситуации, когда у них есть огромное количество старых юридических "хвостов", они имеют больше рычагов давления на нас. Сейчас они думают, что, приостановив действие антидемпинговых пошлин, они кинули нам кость. Но нам этого уже мало.