Интервью начальника управления анализа и развития рынков сбыта компании Антона Берлина "Вестнику золотопромышленника"

– "Норникель" большую часть всех производимых металлов поставляет на экспорт, а как выглядит российский рынок?
– Он, к сожалению, очень небольшой. Если долю рынка рассматривать по поставкам первичного металла, то по никелю и палладию мы занимаем практически всю нишу. По меди у нас есть солидные конкуренты, это Уральская горно-металлургическая компания и Русская медная компания. Потребление никеля и металлов платиновой группы в стране крайне небольшое. По меди российский рынок оценивается немногим более 300 тыс т. Потребление первичного никеля пока не растет и уже на протяжении нескольких лет остается на уровне около 10 тыс т ежегодно.
– И какое количество никеля и меди из этих объемов российского потребления поставляет "Норильский никель"?
– Большую часть никеля и около 1/3 меди.
– Как сложилась в 2005 г экспортная география компании, насколько она отличается от 2004 г?
– На сегодня ГМК "Норильский никель" в своей информационной политике занял позицию, аналогичную позиции конкурентов. Мы не будем больше публиковать данные о структуре продаж, ни один из наших конкурентов этих данных не показывает. Из их отчетов нельзя понять, сколько они продали конкретного продукта в конкретный регион, в конкретную отрасль и так далее, поэтому мы сейчас следуем по их пути.
– То есть ваши конкуренты не показывают ни структуру продаж, ни географию продаж?
– Совершенно верно. Они дают только выручку по регионам, а сколько они продали конкретного металла в тот или иной регион - не публикуют. А у нас получался такой информационный дисбаланс - мы, как российская компания считали, что должны быть более прозрачными, более открытыми, чем наши коллеги. Но сейчас мы это прошли, и наша практика становится такая же, как западная.
– Если раньше мы многократно декларировали свою сосредоточенность на потребителях, а не на рыночных спекулянтах, показывали, как у нас диверсифицируется рынок сбыта, то сейчас эти задачи выполнены. И мы отступили от прежней открытости - перешли на общий международный уровень.
– Жаль, но, в целом, Вы в прошлый раз говорили, что компания выполнила задачу по диверсификации продаж и будет ее поддерживать.
– Структура экспорта значительно не меняется... Мы никогда не скрывали, что Европа – это наш основной рынок, что основная доля продаж приходится на Европу, Юго-Восточная Азия – также по-прежнему занимает значительную долю продаж.
– Как Вы оцениваете рынок Китая, сколько и чего вы туда поставляете?
– Безусловно поставляем, но конкретные объемы, к сожалению, по той же причине раскрыть не могу. Объемы продаж в Китай увеличиваются, безусловно, сегодня Китай один из самых бурно растущих потребителей сырья, в том числе и метала, естественно, мы не остаемся в стороне.
– А порядок роста? Это доли, разы?
– Не в разы, это точно, и "Норильский никель" готов удовлетворить их растущие потребности. Но хочу заметить, что рост потребления в Китае очень часто не точно оценивают. Дело в том, что эта дополнительная потребность направлена не только на использование продукции внутри Китая. Достаточно большая доля потребления сырья приходится на продукт, который потом Китай экспортирует, поэтому нельзя считать весь растущий рынок Китая дополнением к остальному мировому рынку. Это частично смещение и замещение производства в других регионах. Обратите внимание, постепенно доля различных производств переходит в Китай. Это то, что происходило в свое время с текстилем, с электроникой. Раньше у нас была электроника: "Сделано в Японии", "Сделано в Европе". Сейчас ее нет, она вся – Китай, Гонконг, Малайзия, Сингапур, Тайвань.
– Как Вы считаете, Китай способен в ближайшее время выйти на удовлетворение своих растущих потребностей из собственных ресурсов, или он будет увеличивать закупки, в том числе из России?
– В Китае нет сырьевой базы, которая бы позволила ему удовлетворить все его потребности. Они производят никель в незначительном количестве и вынуждены его импортировать, других металлов там практически нет, поэтому в любом случае они будут их покупать. В Китае растущее производство, в первую очередь, нержавеющей стали - это никелевое потребление, там огромный бум в секторе ювелирных изделий из палладия, растущий автопром – это никель, медь, платиноиды.
– А каким образом вы поставляете металл в Китай?
– Через морской порт: Дудинка – Мурманск и так далее. Китай географически удален от всех месторождений, поэтому всем приходится везти достаточно далеко и это повышает премии на китайском рынке, как правило, их премии выше европейских. Но, у них есть свои плюсы. В макроэкономическом плане - ниже заработная плата, ниже стоимость электроэнергии, они не тратят столько средств на защиту окружающей среды, как это делают, например, европейцы и другие развитые страны.
– Сегодня Китай славится именно тем, что там очень низкая стоимость всевозможных технологических переделов - поэтому китайцы первые по величине импортеров различных продуктов, с ними невозможно конкурировать по цене.
– "Норильский никель" рассматривает Китай как потенциального потребителя, за счет которого компания увеличит объемы производства?
– Изменение объемов производства – это более глобальный и концептуальный вопрос. И ориентироваться здесь на один Китай нельзя, надо смотреть на весь мир целиком, потому что если производство просто переносится из одной страны в другую, то с точки зрения объема продаж для нас ничего не поменялось. Поменялась только структура, поэтому любые решения о каком-то существенном изменении производства будут строиться на долгосрочной глобальной картине рынка.
– Кстати, о глобальной картине. Американская медная корпорация Phelps Dodge, канадские производители никеля Inco Ltd и Falconbridge Ltd объявили 26 июня о трехстороннем слиянии. Слияние не произошло, но как "Норникель" оценивал эту сделку?
– Что касается рейтинга, да, объединение мощностей Inco и Falconbridge позволили бы им выйти на первую строчку рейтинга. Но, с точки зрения самого бизнеса, наше положение в этом рейтинге - на первом или втором месте - не влияет на экономический результат. У нас с этими компаниями несколько разные области использования металла, если "Норникель" – это, в первую очередь, поставщик для сталелитейной промышленности, то Inco специализируется на производстве специальных продуктов, это роундели, коронки, никелевые порошки, которые используются в гальванике, порошковой металлургии. А в сталелитейный сектор они практически ничего не поставляют - другая специализация.
– У Falconbridge 50 на 50: они производят метал и для сталелитейной промышленности, и для других отраслей. И тут возникли опасения не у нас, а у потребителей продукции этих компаний о том, что у них уменьшается количество поставщиков того же сверхчистого никеля - материала для гальванических покрытий и суперсплавов. Раньше было 2 основных поставщика, а в результате слияния – становится один. Чем меньше поставщиков, тем больше возможности для манипулирования ценами. Поэтому всегда государственные органы тщательно следят за этим, и в данной ситуации было принято решение, что Falconbridge в ходе слияния продаст один из своих никелевых заводов - чтобы был другой владелец, другой поставщик.
– То есть на ваш сложившийся рынок это слияние никак не повлияло бы.
– Совершенно верно, у нас разные клиенты. Но вот сама по себе консолидация, происходит и в среде потребителей, и в среде производителей – в различных отраслях сейчас целый веер участников, которые хотели бы как-то укрупниться, соединиться. Это Arcelor и Mittal Steel - слияние стальной компании с нержавеющей сталью, это BASF и Engelhard. BASF – химический концерн, Engelhard – это один из крупнейших производителей продукции на основе драгметаллов. Консолидация - это лейтмотив современной экономики, чем более консолидирована фирма, тем меньше расходы на управление, тем лучше их экономика.
– "Норникель" не предполагает в перспективе с кем-нибудь соединиться?
– Такие вещи если готовятся, то в большой конфиденциальности. Я бы ответил уклончиво, что сегодня объявить нам нечего, но исключать такого в будущем тоже нельзя.
– Вернемся к сбыту. Металлы платиновой группы, теперь это не гостайна. Как формировался рынок сбыта раньше и как он выглядит сейчас?
– Продажа платиноидов на экспорт всегда осуществлялась государственным предприятием "Алмазювелирэкспорт". Раньше внутреннего рынка как такового не существовало. Все производители сдавали металл в Гохран РФ - подразделению Министерства финансов, и далее государство определяло, сколько продать отечественным потребителям, сколько поставить на экспорт, а сколько оставить в государственных хранилищах.
– Но компания все равно искала клиентов, заключала контракты?
– Безусловно, искала. Но, как тогда, так и сейчас экспорт осуществляется только через "Алмазювелирэкспорт". Разница в том, что раньше "Алмаз" как комиссионер подбирал покупателей и предлагал их нам, а мы как комитент должны были согласиться или отказаться от этих сделок – напрямую мы не контактировали с клиентом. Сегодня ситуация иная, мы сами общаемся с потребителями, обсуждаем с ними условия поставок, а "Алмаз" выступает как исполнитель нашего поручения на перемещение товара через границу.
– Эта разница ощущается компанией?
– Разумеется. Как производители, мы заинтересованы в том, чтобы потребление нашей продукции было устойчивым, поэтому в первую очередь обеспечиваем географическую диверсификацию продаж, работаем с конечным потребителем, предпочитаем долгосрочные контракты. Перед "Алмазом" такой задачи не стояло. Он работал в рамках календарного года, у него был в распоряжении металл, его задача была – этот металл продать и получить для государства валютную выручку.
– Можете рассказать о стабильных ваших клиентах, которые были и в то время, когда рынком регулировал "Алмазювелирэкспорт", и сейчас?
– Страны поставок - это ЕС, США, Япония, а с недавних пор это и Китай. Собственно, мы стараемся, чтобы наши продажи были близки мировой структуре потребления.
– А вообще в мире есть несколько крупных компаний по производству продукции на основе платиновых металлов, которые существуют уже ни один десяток лет, а некоторые и больше сотни. Это Engelhard /США/, это Johnson Matthey /Великобритания/, это Tanaka /Япония/, это Heraeus /Германия/, и на сегодняшний день это Umicore, который имеет длинную историю слияний и поглощений, но по сути, это немецкое предприятие. Вот эта пятерка всегда была основными партнерами Советского Союза, Российской Федерации, а сейчас и "Норильского никеля".
– Как Вы оцениваете сбытовую деятельность StillWater, насколько их сбытовая политика согласуется с интересами "Норильского никеля"?
– StillWater является американской корпорацией и действует на рынке в соответствии с американским законодательством. Согласно этому законодательству, мы не вправе делить клиентов и договариваться о ценах. Поэтому наше участие в деятельности фирмы ограничено участием в совете директоров - мы назначаем 5 независимых директоров в совет директоров, состоящий из 9 человек.
– Со стороны я могу сказать, что в свое время StillWater заключил контракты, захеджировав продажи палладия, в результате в период резкого роста цен он недополучил прибыли, но потом, в период кризиса, они обеспечили себе реализацию этого металла по цене значительно выше себестоимости его производства. Со стратегической точки зрения, это было неплохое решение, благодаря которому они сегодня выгодно продают металл.
– В 2006 г у "Норникеля" заканчиваются квоты на экспорт платины, а в 2008 г - на палладий. Вы уже оформили заявку на продление квот?
– Думаю, мы это сделаем своевременно. Сейчас это сделать будет нетрудно - законодательством прописана процедура получения долгосрочных квот. Раньше это было сделать очень трудно – тогда это было в первый раз...
– И вы предполагаете получить также многолетние квоты?
– Полагаю, что да... Я думаю, что это серьезной угрозы для наших клиентов не представляет. Наш опыт сотрудничества с государственными регулирующими органами положителен, поэтому мы уверены, что при своевременной подаче документов государство также своевременно даст все необходимые разрешения согласно действующему законодательству.
– Как компания связывает производство палладия с проектами в водородной энергетике?
– "Норильский никель" стимулирует использование этих металлов, для того чтобы обеспечить себе стабильный сбыт.
– А водородная энергетика представляет потенциально большую область использования платиновых металлов. Но это не такой быстрый проект. Я думаю, что что-то значимое в водородной энергетике произойдет не раньше, чем через 5-7 лет. Поэтому, как производитель платиновых металлов, мы заинтересованы в том, чтобы ускорить ее приход - ничего сверхъестественного здесь нет.
– Во-первых, это совершенно новая, зарождающая отрасль, она даже еще не сформировалась, но мы полагаем, что у нее большой потенциал с точки зрения потребления металлов. Во-вторых, у Российской Федерации очень высокий научный потенциал в этой области, как это ни удивительно, но выяснилось, что Советский Союз был впереди, на ведущих позициях в этом секторе научной деятельности.